Глобальная по своим масштабам, Россия имела такие же глобальные опасения. Ее интересы в Азии отличались от интересов членов НАТО. Ее позиции на Ближнем Востоке были различны в силу своего местоположения. Даже если бы Россия была целиком и полностью демократической, этого было бы недостаточно для достижения общности целей с Соединенными Штатами и сплочения в альянс. Президент Буш-старший был прав, что противостоял принятию нереалистичных обещаний по этой причине. Задачей было подделать некоторые другие структуры, в которых Соединенные Штаты и Россия могли бы сотрудничать по вопросам взаимной договоренности и действовать по отдельности, когда их интересы и взгляды разойдутся.

Помимо практических и материальных вопросов Россию было трудно представить в составе НАТО из-за постоянной амбивалентности россиян в их отношениях с Западом. Они не хотели быть интегрированными таким же образом, как и Польша. Польша очень хотела стать частью Европы, стать просто еще одной европейской страной. Россия хотела быть частью Европы, частью Запада, но в то же время и быть за их пределами. С этим двойственным отношением дело иметь непросто. Если Клинтон был недоволен выходкой Ельцина в Будапеште в 1994 году, это было не потому, что он не понимал, что расширение НАТО – дело деликатное, а потому, что он устал от инфантильной игры, где нужно угадывать, в каком настроении сегодня пребывает Ельцин – в хорошем или плохом.

Тем не менее Соединенные Штаты не понимали, насколько травматичным было расширение НАТО. Возможно, переговоры были слишком бойкими в попытках сгладить острые углы. Ельцин и Козырев не облегчили их в силу своего постоянно изменяющегося настроения. Часто казалось, что они приняли расширение НАТО и просто стремятся замедлить процесс и убедиться, что основы для сотрудничества с Россией были выстроены параллельно. Вашингтон упорно трудился в этом направлении. Он пригласил Россию в Совет Европы и «Большую семерку», которая стала «Большой восьмеркой». Скептики считали, что Россия не принадлежала ведущим индустриальным демократиям. Но Клинтон настаивал. Соединенные Штаты вели переговоры об «Основополагающем акте Россия-НАТО 1997 года». Был создан Совместный постоянный совет, а затем Совет Россия-НАТО. Он призвал Евросоюз подписать их партнерство и соглашение о сотрудничестве с Россией. Без сомнения, это все происходило медленнее, чем следовало, а консультации не были столь глубокими, как ожидалось. Возможно, Вашингтону следовало бы постараться. Но он на самом деле старался.

И, конечно, Москва не так сильно беспокоилась, как делали вид военные силы Восточной Европы. Вместе чехи, венгры и поляки[167]потратили лишь около 1/7 того, что Россия потратила на оборону. Русские жаловались, что США продают оружие своим соседям. Но это касалось не только Соединенных Штатов. «Рособоронэкспорт» России модернизировал истребители и боевые вертолеты новых европейских членов НАТО, которых Москва якобы боялась.

Косово и Грузия

Даже защитники операции НАТО в Косове признавали, что не все шло по плану. Трудно правильно провести гуманитарную интервенцию, когда кто-то не готов понести потери (хотя это не значит, что никто не должен попробовать). Репрессии косоваров против местных сербов глубоко разочаровали их западных покровителей. Тем не менее масштабы насилия в отношении сербов в Косове, никогда не достигали жестокости, причиненной Милошевичем косоварам. Конечно, это правда, что западные союзники косоваров – это не хор мальчиков (то же самое можно сказать о милиции, с которой Россия подружилась в Южной Осетии). Но защитники утверждают: НАТО работало добросовестно, чтобы остановить явные попытки геноцида. Осенью 1998 года насчитывалось 50 000 гражданских лиц – матерей с детьми, немощных стариков, которые, оказавшись без крова, укрывались в лесах и горах. Многие остались на улице зимой, так как прекращение огня было непостоянным. Очень многие находились в лагерях беженцев за границей. Запад не мог допустить, чтобы это продолжалось. По всем исследованиям, спустя 10 лет косовары больше не жили в страхе расправы со стороны сербов. В этом было что-то.

Манипулировала ли Армия освобождения Косова НАТО, заставив альянс участвовать в войне? Возможно. А Россия была втянута в грузинский конфликт точно так же южными осетинами? Те, у кого были гуманитарные интересы или у кого просто есть союзники, которых они обещали защищать, всегда попадают в заложники. Всегда легче сказать, что можно позволить заложникам умереть, чем позволить собой манипулировать. Труднее за всем этим наблюдать.

НАТО пыталось привлечь Россию как можно скорее. Запад приветствовал помощь Черномырдина, чтобы убедить Милошевича вывести войска из Косова. Но потом Россия сделала неистовый рывок и заняла аэропорт в Приштине. Это было больше в духе Руцкого, чем Ельцина. Западные лидеры были обеспокоены тем, что генералы взбесились и что внешняя политика Москвы полностью вышла из-под контроля.

Что касается Грузии, время от времени трудно сказать, кто был заложником, а кто провокатором. Пытались ли южные осетины спровоцировать нападение грузин для того, чтобы заставить Россию участвовать? Пытались ли грузины спровоцировать Россию, чтобы привлечь Запад? Пыталась ли Россия спровоцировать грузин, чтобы разбить их армию? Слишком у многих участников были мотивы для войны.

Правдой было то, что Саакашвили нанес удар первым, не проявив даже мало-мальский интерес к жертвам среди гражданского населения. Даже его сторонники на Западе считали, что ему нет оправдания. Россия расценила это вмешательство как гуманитарное и сравнила его с вторжением НАТО в Косово. Но, в отличие от Косово, здесь не было даже попытки провести переговоры с грузинами, чтобы предотвратить гуманитарный кризис до того, как вошли российские военные. Агрессивное отношение России к режиму Саакашвили в предыдущие годы затруднило урегулирование конфликта с помощью переговоров. Появились сведения, что Россия пропускает в регион больше войск, чем разрешало миротворческое соглашение.

Российская грубость

Даже российские сторонники Запада часто удивлялись, что искреннее стремление правительства быть требовательным порой очень трудоемко. Все чаще и чаще после 2000 года Москва, казалось, предпринимала что-то очень дорогостоящее, но приносившее мало пользы. Россия старалась подружиться с такими диктаторами, как Милошевич, Саддам Хусейн и Ким Чен Ир, оказывала поддержку Лукашенко из Беларуси и поддерживала отношения с ХАМАС. Она занималась продажей оружия, то и дело модернизируя потенциал в мире тиранов, будь то Сирия, Иран или Венесуэла.

Западные друзья Москвы интересовались, что она выиграла от такой политики. Во время холодной войны поддержка диктаторов третьего мира была предметом глобальной конкуренции. Но почему в XXI веке Россия испортила свою международную репутацию, подружившись со всеми государствами-изгоями? Почему она встала на сторону подобных Чавесу и Кастро, а не простых людей Латинской Америки? Продажа оружия приносила огромные деньги. Но зачастую казалось, что Москва просто наносит вред. России также угрожали Северная Корея и Иран, имеющие ядерное оружие. И все же российские дипломаты ничего не делали, а только препятствовали и задерживали шестисторонние переговоры с Пхеньяном, блокировали почти каждую попытку оказания давления на Тегеран при поддержке ООН.