– Ах, бедная моя! Я так вам сочувствую! Теперь уже ничего не поправишь!

Фейт подставила щеку для поцелуя и тихо произнесла:

– Благодарю вас. Это такое потрясение, я все еще никак не могу поверить.

Клара громко высморкалась.

– Вот уж не думала, что доживу до того дня, когда тело моего несчастного брата увезут в полицию, – простонала она.

Фейт вздрогнула:

– Они уже…

– Час назад, – хрипло ответил Ингрэм. – Чертовски неприятно! Опомниться не могу. И это с нашим отцом! Я всегда говорил, что он проклянет тот день, когда притащил в дом этого свиненка. Но разве отец кого-нибудь слушал? И вот чем все закончилось! Зачем только Рэймонд позволил ему хранить такую сумму в кровати?

Фейт тревожно взглянула на него:

– Что ты хочешь сказать?

– Это Джимми, дорогая, – сообщила Клара. – Пропала шкатулка с тремя сотнями фунтов.

Фейт произнесла что-то нечленораздельное и побелела как полотно. Майра сочувственно обняла ее.

– Бедная моя! Это просто ужасно – быть убитым из-за каких-то трехсот фунтов! Идите присядьте! Ингрэм, дерни колокольчик, пусть принесут еще одну чашку! Ей надо выпить чаю.

– Нет, – выдавила Фейт. – Я не смогу сделать ни глотка. А они… арестовали Джимми?

– Пока нет, – ответил Ингрэм. – Он сбежал, но его быстро найдут, не сомневайтесь!

Фейт позволила Майре довести ее до кресла. Комкая в руке платок, она с отрешенным видом обвела комнату взглядом:

– А где остальные? Где Рэймонд?

– Он отправился в Лискерд к Клифу и пока не вернулся, – сообщила Клара. – Вероятно, это как-то связано с завещанием.

– Братец времени не теряет, – усмехнулся Ингрэм. – Ему все нипочем.

– Не говори так, – с укоризной произнесла Клара. – Он всегда скрывал свои эмоции, но это вовсе не значит, что их у него нет.

Чармин стряхнула пепел.

– Странный он человек. Вечно держится особняком. Всегда нас немного сторонился, даже когда мы были детьми.

Фейт посмотрела на падчерицу:

– Неужели он не может ничего сделать? Прекратить этот кошмар?

– Полицию уже никто не остановит, – отрезала Чармин. – Теперь все нахлебаемся. Истериками здесь не поможешь.

– Не будь такой безжалостной, Чар! – запротестовала Майра, ласково сжимая руку Фейт. – Надо проявлять сочувствие. Понятно, что бедняжка Фейт переживает! Конечно, мистер Пенхаллоу часто бывал резковат, но она прожила с ним столько лет и не может не горевать. Без него дом уже не тот! Я сразу это почувствовала, едва переступила порог.

– Мы почувствуем это еще сильнее, когда Рэймонд сядет в седло, – мрачно заметил Ингрэм. – Помяните мое слово: Тревеллин ждут большие перемены!

– Кое-какие перемены ему не помешают, – заявила Чармин. – Надеюсь, Рэймонд справится. Юджину давно пора заняться делом, а близнецам следует научиться самостоятельности.

– Если мальчики разъедутся, Тревеллин осиротеет. Не исключено, он и меня попросит отсюда, – грустно сказала Клара.

– О нет, нет! С какой стати? – воскликнула Фейт.

– Я полагаю, вы тоже тут не останетесь? – спросила ее Чармин.

– Не знаю… я пока не думала об этом. Все произошло так неожиданно!

– Зачем вам куда-то ехать? – сказала Майра, укоризненно посмотрев на Чармин. – Ведь Рэймонд пока не собирается жениться.

– Что-что, а уж семью наш старик умел держать вместе! – заявил Ингрэм. – Конечно, порой он перегибал палку, но если Рэймонд выгонит близнецов, это будет просто срам!

Клара покачала головой:

– Боюсь, Барт женится на этой девице. Теперь некому его остановить.

– Какой девице? – навострил уши Ингрэм.

– Лавди Тревизин. Позавчера он сильно повздорил из-за нее с отцом.

– Лавди Тревизин?! Племянница Рубена? – изумился Ингрэм. – Вот дурак, прости господи! Немыслимо!

– Да, ваш отец и слышать об этом не хотел.

– А почему бы ему и не жениться на ней? – вмешалась Чармин. – Она не в моем вкусе, но Барту такая подойдет.

– Чар, как он может жениться на племяннице дворецкого?

Она пожала плечами:

– Почему бы и нет? Он ведь получит ферму, не так ли? А из девахи выйдет отличная фермерша.

– Но, Чар, мы-то в какое положение попадем! – воскликнула Майра. – Разве можно наносить визиты подобной персоне? Что скажут люди?

– Не волнуйся, после того что случилось сегодня, никого ничем не удивишь, – с типично отцовской безжалостностью заявила Чармин. – Одним скандалом больше – какая теперь разница?

По морщинистой щеке Клары потекла слеза.

– Лучше бы я умерла раньше его, чтобы не видеть, как наше имя втаптывают в грязь, показывают на нас пальцем и чешут языки все, кому не лень. Я слишком стара, чтобы менять свои взгляды.

Фейт испуганно взглянула на нее:

– Ну, что вы, Клара! Кто станет показывать на вас пальцем? Вы же здесь совершенно ни при чем!

– Да, дорогая, но ты знаешь, каковы люди. И дело не только в этом. Он, конечно, был большой грешник, но мне невыносимо думать, что его убили из-за жалкой кучки денег!

Чармин закурила новую сигарету и выпустила облачко дыма через ноздри.

– Я сомневаюсь, что отца убили из-за денег, – заявила она, сдвинув брови. – Джимми не было смысла травить его ради трехсот фунтов. Комната весь день стояла пустой. Джимми запросто мог взять деньги и исчезнуть. Зачем ему брать на душу убийство?

– Он боялся, что попадется и загремит в тюрьму! – возразил Ингрэм.

– Ты же взрослый человек! – осадила его сестра. – Во-первых, отец ни за что не отдал бы его под суд, а во-вторых, все мы знали об этой банке с деньгами, так что он вряд ли надеялся, что ее похищение останется незамеченным. Зачем же самому в петлю лезть?

– Но факт остается фактом – ни Джимми, ни денег.

– Меня не удивит, если окажется, что исчезновение Джимми с деньгами никак не связано со смертью отца, – настаивала Чармин.

– Да, но тогда дела совсем плохи, – заметил Ингрэм. – Если старика отравил не Джимми, значит, черт побери, это сделал кто-то из нас!

– Нет, нет! – умоляюще простонала Фейт.

– Не совсем так, – возразила Чармин. – Версия Кона может оказаться верной, особенно если учесть, что отец разрушил брачные планы Барта. Отца вполне могла убить Лавди.

– Она не могла! Я точно знаю! – воскликнула Фейт. – Это неправда!

– Моя дорогая Фейт, я понимаю, что вам нравится эта девица, но что вы о ней знаете? Хотя она не единственная, кто мог это совершить, – сказала Чармин, задумчиво глядя на огонек сигареты. – Кстати, а что заставило дядюшку Фина приехать вчера к отцу?