Тем временем Того оставив недобитым «Севастополь» уже выводил свои броненосцы из едва не ставшим ловушкой залива. Похоже, русские опять его обманули, заставив играть по своим правилам. Но ничего, сейчас он все исправит! Впрочем, кажется, противник настроен более чем серьезно. Колонна броненосцев идет прямо на него, рассчитывая, очевидно, зажав его между собой и минными заграждениями, сойтись накоротке. Посмотрим, что у них получится, ибо превосходство в скорости за японцами!

А на русском флагмане, Алеша немного раздраженно выговаривал артиллеристам.

— Право, господа, ну что это была за стрельба? К чему мы столько тренировались, если при первом же удобном случае вся эскадра бросилась палить, «кто в лес, кто по дрова»!

— Полно вам Алексей Михайлович, — возразил Гревениц, — отстрелялись мы весьма недурно. А самое главное метод пристрелки проверен и, как выяснилось, вполне работоспособен! Ну, а что первый блин комом, так без этого никак.

— Ну, хорошо, хотя «Асама» явно не наша заслуга.

— Наша не наша, какая разница? Главное за «Варяг» поквитались.

— Тоже верно, кстати, мне кажется, кое в чем мы, все же ошиблись.

— И в чем же?

— Отрядную пристрелку надо вести не с головного, а со второго корабля в линии. Так мы смогли бы сосредоточить на противнике огонь не двух, а трех броненосцев.

— Хм, в этом что-то есть. Впрочем, это мы попробуем в следующий раз, а сейчас нам предстоит торжественное рандеву со старым знакомым.

Увидев японскую колонну, осторожно идущую в протраленном от мин проходе, Иессен азартно приказал прибавить ход, чтобы успеть занять выгодное положение и расстрелять анфиладным огнем лишенного маневра противника. «Ослябя» тут же начал разгоняться, увлекая за собой более быстроходные броненосцы и почти успел. Когда русский броненосец открыл огонь, «Микаса» был уже у самой границы минного заграждения. У Гревеница и его подчиненных было от силы десять минут пока идущий как по нитке флагман Того мог отвечать лишь из носовой башни и они сделали все что могли. Идущие на полном ходу русские корабли обрушили на японца целый шквал огня. Огромные всплески, поднимающиеся вокруг него, достигали верхушек мачт. Увы, было совершенно невозможно определить, где чей всплеск, для корректировки стрельбы, ясно были лишь что враг находится под накрытием, так что комендоры просто посылали в противника снаряд за снарядом, надеясь что количество перейдет в качество. Однако огромный броненосец был забронирован куда лучше погибшего только что крейсера и спокойно выдержал все пришедшиеся на его долю попадания. Покинув опасную зону «Микаса» повернул на шесть румбов влево и немедленно ввел в дело свою многочисленную артиллерию. На «Ослябе» подняли сигнал остальным кораблям отряда вести огонь по способности и сосредоточили все внимание на вышедшем из огненной ловушки вражеском флагмане.

Идущему вторым «Асахи» повезло гораздо меньше. Пристреливаясь по «Микасе» русские броненосцы дали несколько залпов с перелетом и один из снарядов по счастливой случайности угодил ему в носовую оконечность, разбив при этом якорную лебедку и подняв пожар. Пока его тушили, дым и огонь мешали японским артиллеристам стрелять. Впрочем, серьезных повреждений он так же не получил, так что выйдя из прохода броненосец повернув вслед за флагманом сцепился в артиллерийской дуэли с «Пересветом».

Как это ни странно наиболее пострадал, идя по русским огнем третий японский броненосец «Сикисима». Возможно, дело было в том, что расстояние к тому времени сократилось, а может быть артиллеристы «Победы» и «Ретвизана» после утопления «Асамы» поймали кураж, но противник в короткое время получил четыре крупнокалиберных снаряда и почти десяток шестидюймовых. Один из них пронизал трубу японскому кораблю, значительно уменьшив тягу. Другой угодил в башню, заклинив ее.

Третий проломил броню каземата и разорвавшись, заставил детонировать складированные рядом с пушкой снаряды и заряды. Последовавшие за этим взрывы уничтожили и два соседних орудия, а вырвавшееся на свободу пламя казалось, испепелит весь броненосец. Тем не менее, и он вышел из опасного коридора, после чего обрушил всю мощь уцелевшей артиллерии на «Победу». По «Хатцусе» огонь вели уже только «Ретвизан» с «Цесаревичем» и добились на двоих одного единственного попадания. Более тихоходные «Полтава» и «Николай» совсем отстали, но тоже время от времени пытались достать японского концевого ведущего перестрелку с «Ретвизаном».

— Какой у нас ход? — мрачно спросил Иессен.

— Шестнадцать узлов, — тут же ответили ему, сверившись с лагом.

— Сейчас Того прибавит ход и начнет нас опережать.

— Надеюсь, мы успели нанести ему немало повреждений, — с надеждой в голосе высказался Черкасов. Я видел не менее трех крупнокалиберных попаданий.

— Надежда дело хорошее, но только не похоже чтобы японец сильно пострадал. Вон как жарит из всех стволов!

— Это так, — согласился с адмиралом великий князь, — вот только скорость прибавлять он отчего-то не торопится. Впрочем, в артиллерии у него и так и преимущество.

Действительно, у японских броненосцев главный калибр был калибром в двенадцать дюймов, против десяти на большинстве русских кораблей первого отряда и семь шестидюймовок в залпе против пяти. Не говоря уж о том, что они были лучше бронированы, а их комендоры лучше стреляли. В несколько лучшей ситуации был «Победа» ухитрившийся вывести носовую башню и половину шестидюймовок правого борта у своего соперника.

— А не слишком ли мы от Ухтомского оторвались? — проронил кто-то из офицеров.

— Князь то, как раз на «Цесаревиче» не отстал, — усмехнулся Алеша, а вот наши старички за колонной явно не поспевают.

— Все таки, а почему Того не прибавляет ход? — задумчиво спросил Иессен не обращая внимания на разговоры.

Причина этого выяснилась много позднее. Как оказалось, один из русских снарядов, опровергая известную поговорку, угодил в броневую плиту уже поврежденную «Севастополем». Будучи треснувшей, она не смогла противостоять новому удару судьбы и раскололась, причем изрядный кусок выпал в море, оставив вместо себя довольно большую пробоину. Так что теперь когда «Микаса» разгонялся, поднятая его форштевнем вода начинала поступать внутрь корпуса броненосца. Узнав об этом, японский адмирал был вынужден сбросить ход и противоборствующие эскадры шли практически с одной скоростью, обмениваясь друг с другом ударами. И тут русские моряки в который раз обратили внимание, что японские снаряды производя ужасные разрушения при попадании в небронированные части кораблей, совершенно беспомощны против защиты даже умеренной толщины.

После гибели адмирала Катаока, командование тремя уцелевшими броненосными крейсерами принял командир «Ниссин» — капитан первого ранга Такеноучи. Не желая оставаться праздным во время сражения, он попытался вернуться и взять колону русских броненосцев в два огня, но тут дорогу ему преградил отряд Рейценштейна. Недурно бронированные «Баян» и «Громобой» могли не бояться своего противника, и смело пошли на сближение, связав его боем. А бронепалубные крейсера, напротив, сначала держались в стороне, а затем, развив максимально возможный ход, ринулись вместе с миноносцами первого отряда в сторону Быдзево.