мой друг, хотя по вашему времени я могу отправиться сегодня в половине двенадцатого и вернуться сегодня утром в половине восьмого, однако по фактическому времени я отправился и вернулся точно в тот же момент вашего времени. Нет, потерпите минутку, потому что в этом вопросе есть много загадочных особенностей, с некоторыми из которых, признаюсь, я сам еще не до конца разобрался. Но очевидно, амиго мио, что если бы я действительно прибыл сегодня в семь тридцать утра из поездки, в которую я должен отправиться через четыре часа после прибытия, то я, конечно, не смог бы присутствовать в это время. Но я предлагаю, мой друг, чтобы вы стали свидетелями интереснейшего эксперимента, который, если я не ошибаюсь, убедит вас в обоснованности моих утверждений. Тогда вы можете мне очень помочь.

– Я с радостью сделаю все, что находиться в разумных пределах, чтобы помочь вам, – заверил я его, все еще немного ошеломленный кошмарными дилеммами, которые его слова породили в моем сознании. – Но я не буду делать ничего опрометчивого, и я не буду пробовать никаких трюков в этой вашей безумной машине. Если уж на то пошло, я начинаю думать, что все это чушь собачья и у вас нет такой машины.

– Я скоро переубежу вас в этом, – заявил он. – Но то, о чем я собираюсь спросить вас, не является ни опрометчивым, ни рискованным. Я просто хотел бы, чтобы вы стали свидетелями моего ухода и возвращения и проверили феномены. Если, как утверждаете вы и другие, ваше так называемое время действительно существует, то, вне всякого сомнения, я не могу обогнуть Земной шар, независимо от того, насколько быстро я путешествую, и все же вернуться за несколько часов до того, как отправлюсь в путь, или даже мгновенно. С другой стороны, если я прав, и ваше время – нелепая, бессмысленная и детская вещь, не имеющая под собой никаких оснований, а истинное время совершенно отлично от него, тогда я наверняка вернусь до того, как начну, или, по крайней мере, в тот же момент. Готов ли ты, амиго мио, пройти испытание?

– С удовольствием, – заявил я. – Давай, покажи мне свою машину развивающую скорость в 11 000 миль в час и отправляйся в путешествие вокруг Земли, а я буду ждать и засекать время. Ты больше не сможешь продолжать эту шутку, старина.

Дон Феномено снова улыбнулся в своей странно высокомерной манере и поднялся со стула.

– Очень хорошо, мой добрый друг, – заметил он. – Я думаю, что через несколько минут вас ждет довольно ошеломляющий сюрприз.

Он провел нас через дверь с тяжелыми решетками и висячим замком в большую комнату без окон, или, скорее, я мог бы сказать, открытый двор, окруженный высокими массивными стенами. В центре, на чем-то вроде пьедестала из черного камня, находилось эллиптическое или яйцевидное приспособление странного голубоватого цвета, напоминающее мне вороненую сталь, около тридцати футов в длину и восьми или десяти футов в диаметре. Я сожалею, что не могу дать подробное описание этой вещи, поскольку одним из условий, на которых настаивал доктор Ментирозо, прежде чем дать мне разрешение обнародовать его открытия, было то, что я должен опустить все подробные описания его аппарата или его механизма. Я могу, однако, заявить, что снаружи машина была покрыта спиральными фланцами или полосами, так что она имела вид гигантского винта, что несколько пирамидальных или грибовидных выступов нарушали ее поверхность, и что у нее не было крыльев или плоскостей, как у дирижабля.

– Это, – объявил мой друг, – та самая машина, о которой я говорил.

– Похоже, что это действительно машина, – признал я, – но она определенно не способна двигаться или подниматься, и еще более определенно не с такой скоростью, как вы заявляете.

Дон Феномено рассмеялся.

– Внешность, – напомнил он мне, – часто очень обманчива. Но, как вы говорите по-английски, "доказательство, что пудинг хорош, заключается в том, что его едят". Через несколько минут, мой друг, ты изменишь свое мнение. И позвольте мне предупредить вас – вы можете стать свидетелем некоторых довольно неприятных событий, но вам не нужно ни удивляться, ни беспокоиться о том, что может произойти. До моего отъезда осталось всего три минуты. Будешь ли ты, амиго мио, стоять здесь и засекать время моего полета вокруг Земли?

– С удовольствием, – ответил я, – при условии, что ваш полет не займет слишком много времени. Потому что я еще не обедал, и если вы не вернетесь в течение часа или двух, а я ни в малейшей степени не ожидаю, что вы вернетесь, я предупреждаю вас, что мой аппетит победит мое любопытство, и я пойду и поем.

– Вам не придется долго голодать, – заявил он. – Даже если вы правы, пройдет немного времени, прежде чем я вернусь.

– То есть, если ты уйдешь или вообще вернешься, – сказал я. – Но давайте проясним это. Вы утверждаете, что вернетесь до старта или в то же время, что, как я утверждаю, явно невозможно. Я утверждаю, что, если во всем этом нет подделки и что каким-то невероятным образом вы можете облететь вокруг Земли на этом хитроумном устройстве с указанной вами скоростью, вы вернетесь сюда примерно в два часа. Я прав?

– Совершенно верно, – согласился он, подходя к механизму и останавливаясь, чтобы рассмотреть несколько кнопок и циферблатов на пьедестале из черного камня. – Вы не возражаете? – спросил он. – Стоя здесь. Вы сможете лучше наблюдать некоторые явления, которые могут иметь место.

Он указал на ступеньку, ведущую к пьедесталу. Это была, как он сказал, прекрасная точка для наблюдения, и, стремясь убедиться, что в этом деле нет обмана, несмотря на мою веру в дона Феномено, я занял свое место, как он предложил. Улыбаясь, мой друг затем подошел к своей машине, взобрался на нее и, открыв раздвижную панель, вошел внутрь.

– Не уходи, пока я не вернусь, – предупредил он меня, в этот момент была видна только его голова, и он приготовился закрыть дверь. – Для вас важно оставаться именно там, где вы есть. Видите ли, – добавил он, как бы объясняя, – я не могу быть свидетелем этих явлений, и я хочу, чтобы вы рассказывали мне обо всем, что происходит. А теперь достаньте свои часы и засеките мое время, потому что я уйду мигом.

Говоря это, он нырнул в свою машину и закрыл панель. Гадая, что произойдет дальше, если вообще что-нибудь произойдет, я взглянул на часы и обнаружил, что было ровно одиннадцать тридцать. Как только я это сделал, раздался странный рев машины передо мной, внезапный ветер