Своеобразное положение занимала все последние десятилетия Япония. Весь колоссальный производственно-технологический аппарат Японии, обеспечивающий ей вторые позиции в мировой экономике на протяжении 40 лет, вот уже почти два десятилетия находится в стагнации. Даже если бы в течение этого периода японский ВВП показал бы рост в 2,5–3%, экономика этой страны оставалась бы недосягаемой вплоть до 2020 г. для Китая. Однако отныне ее позиции вряд ли усилятся, они, возможно, сохранятся, при явной тенденции ослабления. При этом и политические позиции этой страны в мировом сообществе были традиционно слабыми. Япония не смогла трансформировать свой мощный экономический потенциал в международные позиции и тем более предложить адекватный ответ на исторический вызов, связанный с ростом могущества КНР. Правда, в последние годы Токио разработал новую международную научно-техническую политику (научно-техническую дипломатию), но бедствие, обрушившееся на нее, ограничивает возможность ее реализации. Океанское цунами, повлекшее аварию на АЭС «Фукусима», нанесло стране не только огромный материальный ущерб, последствия этой аварии уже оказывают влияние на всю мировую отрасль атомной энергетики. ФРГ уже заявила о том, что она будет выводить из строя все 20 атомных электростанций. Аналогичные заявления сделали и другие страны, возможно, «антиатомные» тенденции получат свое развитие.

Китай в первое десятилетие XXI в. уверенно выдвинулся на позиции второй мировой экономической и политической державы. Отметим, если США всего лишь стремятся сохранить свои геополитические позиции, Россия судорожно ищет свое место в мире, – Китай интенсивно укрепляет свою растущую роль в Восточной Азии, вкладывает огромные средства в Африку и Латинскую Америку, скупает повсюду месторождения природных ископаемых и массивов земель (для производства продовольствия), вкладывает валютные ресурсы в приобретение государственных облигаций европейских стран и США, переживающих посткризисный период медленного оживления и испытывающих потребности в ресурсах. В соответствии со своей долгосрочной стратегией Китай наметил план превратить страну в мирового лидера к 2040 г. Но как полагают некоторые аналитики, скорее всего это произойдет, уже до конца текущего десятилетия (называют даже период 2016 г). Странно, но взаимозависимость США и Китая стремительно возросла за последние два десятилетия – они фактически стали незаменимыми торгово-экономическими партнерами. При том, что торгово-экономические разногласия возрастают. Тем не менее Китай все больше вкладывает свои валютные резервы в ценные бумаги американского казначейства, поддерживая стабильность американских финансов. Одновременно Китай наращивает свой ракетно-ядерный потенциал, а также обычные вооружения. ВМФ Китая принял первый авианосец, к 2020 г. предполагается ввести в действие еще два.

В первое десятилетие сложилась сложная взаимозависимость между США и Китаем: динамичный экономический рост последнего был в определяющей мере стран с экспортом китайских товаров на американский рынок и обратным движением американских инвестиций и технологий в китайское производство и колоссальный рынок, дающий высокие прибыли американским корпорациям. В результате сформировалась прочная взаимозависимость между КНР и США. Она стала необходимой, но при одновременном нарастании противоречий по широкому кругу экономических, торговых, международных и двусторонних отношений, включая собственно политические. И вряд ли стоит утверждать, что неустойчивое равновесие выгодно одной из них. Скорее всего, при устойчивости и долговременности тенденции ускоренного укрепления Китай может занять позиции второй супердержавы (как СССР). Это – на первом этапе – до конца второго десятилетия. На втором этапе – с начала 3-го десятилетия, Китай станет первой супердержавой мира. Поэтому китайское руководство правильно отвергло предложение США формально провозгласить свое намерение «разделить вместе с США ответственность за мировые дела», полагая, что само развитие Китая ведет к этому. Эта страна живет по иным временным измерениям, для ее народа что 10 лет, что 100 лет – однотипные измерения. Хотя есть и некоторые конкретные величины: в 2016 г. ВВП Китая превысит величину ВВП США.

Другой важнейший вопрос, связанный с укреплением Китая – останется ли она социалистической страной или нет? Если останется – мир ждут крупнейшие социально-политические перемены – десятки стран мира станут подражать Китаю, как ранее это происходило с США.

Экономическую экспансию эта страна осуществляет на всех континентах. Быстро наращивается сотрудничество с США и ЕС. В апреле 2010 г. в Пекин прибыл глава Еврокомиссии Жозе Мануэл Баррозу; итогом его переговоров с премьером КНР Вэнь Цзябао стало решение сократить барьеры в торговле между ЕС и Китаем. А накануне с руководством КНР встретился президент Франции Н. Саркози, восстановивший связи с Китаем после двухлетнего перерыва. Интенсивный характер приобрели китайско-германские экономические отношения, похоже, Китай отдает приоритет в ЕС именно Германии. На фоне обнаружившихся торговых противоречий с США Пекин стремится превратить Европу в главный источник инвестиций и технологий для модернизации своей быстрорастущей экономики. «Стратегическое партнерство между Европой и Китаем в условиях глобализации актуально как никогда. ЕС и КНР – крупные глобальные игроки, мы обязаны взаимодействовать в вопросах, где наши интересы совпадают», – заявил Баррозу после переговоров с премьером КНР.

Для ЕС главной проблемой является колоссальный дефицит в торговле с КНР: только в 2010 г. европейцы импортировали из Поднебесной товаров на 75 млрд долл., экспортировали менее чем на 65 млрд долл.; отрицательное сальдо в торговле стало устойчивым явлением. Китай буквально наводняет потребительские рынки Европы всевозможными товарами, включая электронику, одежду, игрушки и т.д. Брюссель, как и Вашингтон, считает, что в этом виноват заниженный курс юаня, который помогает китайским экспортерам. В итоге все последние годы ЕС выстраивал таможенные барьеры на пути дешевых китайских товаров, спасая собственных производителей, которым и так нелегко в посткризисное время. Кроме того, ЕС хотел бы добиться от КНР уступок по вопросу изменения климата: Китай на саммите в Копенгагене (2009) отказался брать на себя обязательства по сокращению выбросов углекислого газа, блокировав подготовленный под эгидой ООН меморандум.

У Пекина тоже накопился к Брюсселю ряд требований. Главное из них – признание рыночного характера экономики КНР, что лишило бы ЕС оснований вводить различного рода таможенные барьеры на пути китайских товаров. И это – несмотря на то, что Китай является членом ВТО. Связанная с этим проблема заключается в том, что Пекин стремится импортировать из Европы больше высоких технологий и одновременно приобретать европейские активы, чему препятствует Еврокомиссия. Наконец, КНР добивается отмены эмбарго на поставку европейских вооружений, введенного еще в 1989 году. Последние переговоры показывают, что стороны готовы сближать позиции по большинству из этих вопросов. Так, премьер Вэнь и глава Еврокомиссии Баррозу заявили, что будут работать над снижением торговых барьеров. «ЕС приветствует инвестиции китайских предприятий в Европе и готов создавать для них благоприятные условия», – пообещал глава Еврокомиссии. Еще более наглядным примером усилившегося сближения Европы и Китая стал визит в Китай президента Франции Н. Саркози, который прибыл в Пекин за день до Ж. М. Баррозу и провел переговоры с председателем КНР Ху Цзиньтао. В самом начале президентской карьеры в 2007 г. господин Саркози назвал активные связи с Китаем одним из приоритетов своей внешней политики и побывал в этой стране три раза. Но в 2008 году отношения резко испортились: в марте в Тибете произошли волнения, которые были жестко подавлены китайскими властями. Президент Саркози тогда не только высказался в поддержку культурной самобытности Тибета, но и встретился с духовным лидером местных буддистов далай-ламой. Пекин немедленно заморозил отношения с Парижем и даже перенес саммит ЕС – Китай на полгода, дождавшись, пока Франция уступит Чехии пост председателя ЕС. В вышедшей весной 2009 г. книге «Китай сердится», которая разошлась миллионными тиражами, Франция была названа одним из главных врагов КНР в мире. И лишь на саммите G-20 в Лондоне Никола Саркози встретился с Ху Цзиньтао и постарался помириться: он публично заявил, что Тибет является неотъемлемой частью КНР – извинения были приняты.