У Калуша счастье нам улыбнулось. Русская армия уже растратила имевшийся у нее наступательный порыв и за Ломницу не продвинулась. Ввиду этого первым же подошедшим германским войскам удалось, отчасти благодаря энергичной деятельности майора моего штаба барона фон дер Бусшэ, восстановить фронт. 15 июля они смогли продвинуться вперед и тем самым преодолеть кризис.

На прежнем фронте Главнокомандующего на Востоке надо отметить особенно сильную атаку, последовавшую 21 июля у Крево, южнее Сморгони. Русские прорвали там ландверную дивизию, которая оборонялась необыкновенно храбро, но была растянута на очень широким фронте. Несколько дней обстановка была очень серьезной, пока наши резервы и артиллерийский огонь не восстановили положение. Русские очистили наши окопы. Это уже были не прежние русские солдаты.

Тем временем ударная группа закончила развертывание между Зборовом и Серетом. Ввиду неблагоприятной погоды атаку, к сожалению, пришлось отложить на два-три дня, т. е. до 19 июля. Это был день, когда германский рейхстаг обсуждал резолюцию о мире. Результат атаки был блестящий; на участке шириной в 20 километров мы продвинулись на 15 километров в глубину. Вся армия была в приподнятом состоянии, но в германском рейхстаге победа германского оружия была истолкована как попытка воздействия на его голосование.

На следующий день удар в направлении на Тарнополь развивался, и 25 июля последний уже пал. Южнее железной дороги Зборов – Тарнополь русский фронт стал постепенно отрываться от наших позиций. Тактический контрудар превратился в крупную операцию. Развал русского фронта все больше распространялся на юг. Южная, 3-я и 7-я австро-венгерские армии, в состав которых входило особенно много германских войск, перешли в наступление. Восточный фронт пришел в движение, захватывая даже часть Буковины. Русская армия в беспорядке отходила назад – ее мозг был одержим недугом революции.

2 и 3 августа, с непрерывными боями, мы дошли до Збруча и заняли Черновицы и Кимполунг. Этим закончилось оперативное использование контрудара 19 июля. Правда, у меня еще мелькала надежда на вторжение 3-й и 7-й австро-венгерских армий в Молдавию, но наступательная сила австро-венгерских войск была слишком ограниченна, а одних германских войск было недостаточно. Кроме того, тыловые сообщения складывались так трудно, что организовать правильное снабжение армий, до восстановления железных дорог, было невозможно. Работами по восстановлению их были заняты большие силы, но разрушения оказались столь капитальными, что должны были пройти недели, прежде чем можно было думать развивать далее операцию южнее Днестра.

Германские войска, как и в предыдущую осень, прекрасно зарекомендовали себя в условиях маневренной войны; они почувствовали себя как бы вырвавшимися с каторги позиционной войны. Боеспособность австро-венгерской армии, несмотря на все обращенные на нее заботы, оказалась клонящейся к упадку, что являлось весьма угрожающим.

На р. Збруче бои теплились еще несколько дней. Южнее Черновиц фронт эрцгерцога Иосифа, который заместил короля Карла в командовании в Венгрии, немного продвинулся к востоку. Но операция закончилась, несмотря на начавшиеся бои на Румынском фронте.

Здесь, в горах от Фокшан до границы, 24 июля началась русско-румынская атака с целью отвлечь наши силы. Удар пришелся по слабому месту фронта и имел успех.

Наше продвижение севернее Карпат – вниз по Днестру и через Буковину на Молдавию – находилось в тесной связи с идеей возобновления операции против румынских войск; атаки могли быть направлены на нижний Серет, в то время как австро-венгерские армии продолжали бы наступать через Черновицы и южнее. Эта идея в июне месяце заставила перебросить в Румынию Альпийский корпус и тем самым еще больше ослабить Западный фронт. Русско-румынский удар последовал, когда основания намечаемой атаки еще не были окончательно установлены. Теперь создались новые ударные направления: для фронта Макензена – по западному берегу Серета на север, а для южной части фронта эрцгерцога Иосифа – от перевала Ойтос на Окну. Бои начались в первой половине августа и затянулись и на вторую половину. На обоих направлениях они дали результаты местного характера и заставили неприятеля покинуть участок, захваченный 31 июля.

При содействии Франции румынская армия получила такой закал, что до возобновления наступления в Буковине достигнуть стратегического успеха нам представлялось невозможным. А наступление в Буковине временно являлось неосуществимым. Наступление фронтов Макензена и эрцгерцога Иосифа было остановлено. Румыны теперь вновь перешли в наступление, но безрезультатно. Боевая деятельность и здесь постепенно замерла.

Великое наступление Антанты, которое должно было сокрушить нас в начале лета 1917 года, пронеслось; в общий дружный натиск оно не сложилось вследствие русской революции. Россия не приняла участия в англо-франко-итальянском напоре; к началу русского наступления Западный фронт уже ослабел. На западе мы выдержали, хотя и получили порядочные подзатыльники, а на востоке смогли отметить большие успехи. Военный упадок России раскрылся перед всем миром.

Шесть месяцев прошло с начала подводной войны. Результаты были велики, в цифровом отношении даже большие, чем можно было рассчитывать, но в конечном итоге она не дала того, что от нее ожидали. Я еще сохранял надежду, что в ближайшее время ожидания моряков все же сбудутся. Теперь я начал интересоваться вопросом, строилось ли в действительности максимально возможное количество подводных лодок. Должно было быть сделано все, что только могло повысить действенность подводной войны. Однако ввиду напряженности военного и экономического положения верховное командование не было в состоянии передать из армии большого количества квалифицированных рабочих в морское ведомство или сократить в его пользу программу Гинденбурга.

VI

Общее военное положение несколько облегчилось благодаря неустанной работе и решимости, а также тому выигрышу, который нам давала русская революция. Но при отсутствии как в Германии, так и в Австро-Венгрии единой решительной воли, это военное облегчение в связи с экономическими лишениями и возрастающими результатами неприятельской пропаганды создало условия, которые все больше понижали боеспособность обоих союзных государств и угрожали тому, что уже было достигнуто в военном отношении. Надежды народов Антанты на внутренний развал их врагов с этого времени начали систематически вскармливаться. Возможность заключить мир этим была неизмеримо затруднена и окончание войны – затянуто.

Имперский канцлер фон Бетман и граф Чернин всецело находились под влиянием русской революции. Они оба опасались того же в своей стране. Оба думали исключительно о заключении мира, возможность которого была, к сожалению, еще очень отдаленна, вместо того чтобы, пока шла война, напрягать для нее все силы. Их творческая деятельность должна была бы повышать народные силы, как делало верховное