Противники ухода выдвигают еще один аргумент: без американцев Багдад не создал бы своей армии. Но инсургенты сражаются эффективно и организованно даже без помощи американцев и европейцев. Вполне можно предположить подобное самообучение полиции. Сейчас же полицейские просто опасаются полностью «отдаться» неясной власти, держащейся при помощи иностранных штыков. Целью в Ираке является политическая, а не военно-техническая консолидация, не военная, а гражданская лояльность. Во Вьетнаме американцы выучили немало неплохих генералов, слабым местом которых был их политический статус. Войну там потеряла не армия, а южновьетнамские политики.

Если даже Вашингтон сумеет создать просто превосходную армию, все равно конечным результатом в Ираке будет диктатура, поскольку военная тренировка явно идет быстрее политической консолидации.

Но еще опаснее дестабилизация Ирака для всего региона, главного депозитаря нефти на земле. Те, кто выступает за незамедлительный уход из Ирака при этом поддерживают широкую политику восстановления Вашингтоном тесных дружественных связей с европейскими союзниками, со странами СБ ООН, с Японией, Китаем и Индией – только так можно усмирить колоссальный исламский регион от Восточного Средиземноморья до Пакистана. Здесь противники агрессии занимают весьма жесткую позицию: Вашингтон должен признать свою стратегическую ошибку. В противном случае ему создать широкую коалицию не удастся.

Иранские лидеры столь довольны американскими ошибками, что собственно советуют иракским шиитам следовать за американцами. В декабре 2005 г. шииты захватили власть в Ираке легально, на выборах. Шииты в обеих странах не преминули начать сводить счеты с суннитами и баасистами. И если США встанут на путь ослабления Ирана (не говоря уже о войне и т. п.), то Тегеран непременно использует доминирующие в Ираке позиции шиитов. А в целом американское вторжение в огромной мере увеличило влияние Ирана в Ираке и будущее для них весьма многообещающее. Не лучше ли американцам выйти немедленно, чем продолжать нынешний курс ослабления суннитов и баасистов, открывая дорогу шиитской диктатуре?

Фактически гражданская война идет в Ираке уже с 2004 года, в основном по ночам. Америке еще предстоит осознать огромность своей ошибки в Ираке, без этого вывод американских войск из страны невозможен. Американцы в конечном счете поймут, что вторжение в Ирак помогло трем силам: Аль-Каиде, для которой Ирак стал родным домом; Ирану с его шиитским правительством; экстремистам в Палестине и Израиле.

Даже самым горячим головам стало ясно, что во вторжении в Ирак не было смысла и чем дольше война продолжается, тем грандиознее ущерб Америки. Строго говоря, война продолжается в интересах Аль-Каиды и Ирана – тех сил, которые долгие годы были противниками Саддам Хусейна. Соединенные Штаты вынуждены были прекратить интенсивное преследование Аль-Каиды, они на себе ощутили как война в далеких песках стремительно ослабляет Североатлантический союз. Нет уже тех 144 государств, которые стояли на стороне Америки в конце 2001 года.

Конфликт, разожженный американцами в Ираке, может иметь большие последствия в Сирии, Турции, Иране. Сегодня же все три страны помогают оппозиции силам, на которые пытаются опереться американцы. И американцам следует думать о будущем, когда они были бы влиятельными в регионе, опираясь на дружественность Китая, России и Индии.

Пока же Збигнев Бжезинский не зря называет Ближний Восток «глобальными Балканами», теми Балканами, которые привели к Первой мировой войне. Сами по себе балканские страны не были столь уж велики и влиятельны. Но влияние на Балканах давало многое. У Ближнего Востока возможна такая же судьба катализации крупнейших мировых сил. Проблема Америки: как вовлечь на свою сторону важнейшие мировые силы. Почему эти страны должны посылать своих молодых людей под пули неведомых им сил?

Два фактора выходят вперед.

Во-первых, как США могут «завлечь» потенциальных союзников? Можно ли на это рассчитывать всерьез? Трезво говоря, это нереально. Европейские страны никогда не убедят свою общественность послать войска в охваченный пламенем Ирак.

Во-вторых, является ли пребывание в Ираке наилучшим способом поведения? Ирак – наихудшее место для того, чтобы вести битву за региональную стабильность. Чьим интересам служит вторжение в Ирак? Выигрыш Ирана и Аль-Каиды очевиден и эта ситуация продолжается каждый день боев. Необходим пересмотр американской стратегии.

Уход Америки из Ирака является предпосылкой восстановления дружественных отношений США с главными европейскими союзниками. Разговоры о мучительной ошибочности подобных шагов – результат неверного расчета и ошибочных оценок.

Но самые ошибочные оценки – это утверждения типа того, что «если мы выйдем из Ирака, мы оставим его раздробленным – поэтому мы обязаны стоять в нем». Генерал Одом возмущается подобными аргументами? «Конечно же Америка разбила Ирак... Своими действиями Америка гальванизировала антиамериканские силы, практически сформировала антиамериканский союз. Прицепиться к позиции, которую нельзя удержать – верх безответственности»[261].

Молодые офицеры, командиры рот и батальонов видели, что американская армия побеждает в отдельных сражениях и терпит стратегические поражения. И они начинают жаловаться на американцев дома – те не рискуют, жестокие в своей критике. Отметим и то, что американские генералы в Ираке не бравировали так, как это имело место во Вьетнаме. Их серьезные замечания явственно отражали их сомнения, которые прежде они не выражали публично. И всем было видно репрессивное отношение министра обороны и его первого заместителя к лучшим из генералов, сомневавшихся в стратегической мудрости войны. Министр Рамсфелд никогда не был фаворитом американских военных.

И когда конгрессмен Мурта вызвал гнев Белого дома и даже своей партии, он катализировал политические дебаты, время которых настало уже давно. В кампании 2004 года один лишь прежний губернатор Нью-Хемпшира Говард Дин выступил с ясной критикой политики администрации в Ираке. Лидеры же демократической партии боятся до смерти обвинений в недостаточном патриотизме.

Журналист Нир Розен пришел к выводу, что вывод американских войск из Ирака был бы лучшей политикой для Америки. Он считает, что шиит Муктада аль-Садр – единственный человек, способный сплотить Ирак. И что Иран и США – естественные союзники. Розен считает, что все происходящее в пределах «зеленой зоны» в реальности не имеет отношения к тому, что произойдет на улицах Ирака. Избранный в благополучной «зеленой зоне» премьер будет «немедленно убит, как только выйдет за ее пределы»[262]. Милиция основных иракских фракций сражается отчаянно друг с другом. Надежду на примирение питают лишь неисправимые оптимисты.

Одним из первых был флоридский демократ – сенатор Роберт Грэм, предпринявший в 2003 г. попытку выдвинуться в президенты. Он едва ли не первым в элите стал утверждать, что война в Ираке была одной из самых крупных ошибок во всей внешней политике США. «Словно Вашингтон пошел в 1941 г. войной против Италии Муссолини, а не Германии Гитлера». Грэм сравнивал Гитлера с Усамой бен Ладеном, с Хезболлой и Аль Каидой. Обе эти организации представляли для США гораздо более очевидную угрозу, чем баасистский Ирак. Обе эти организации могли нанести удар по США, а Багдад не мог. Война с Ираком отвела фокус внимания с Аль-Каиды, в результате чего Америка оказалась в еще более опасном положении, чем до войны с Ираком.