Межгрупповая конкуренция не позволяет мозгу и памяти развиться так же сильно, как в первом случае. Если межгрупповой конкуренции нет (G = 800), росту мозга противостоит только индивидуальный отбор. При наличии же межгрупповой конкуренции на помощь индивидуальному отбору приходит групповой. В результате ограничения на рост мозга усиливаются – и мозг растет медленнее (четвертый график). Это, в свою очередь, усиливает отбор мемов на малый размер (пятый график). Насыщение культуры мелкими мемами делает дальнейший рост мозга менее выгодным, отбор на увеличение мозга слабеет. Получается петля обратной связи, которую мы назвали порочным кругом измельчания мемов (рис. 12.6).

Рис. 12.6. Порочный круг измельчания мемов. Необходимое допущение состоит в том, что на выучивание одного большого мема требуется меньше времени, чем на выучивание нескольких маленьких мемов такой же суммарной величины (а это похоже на правду). В такой ситуации насыщение культуры мелкими мемами делает большую память менее полезной, поскольку чем мельче мемы, тем больше времени уходит на ее заполнение – и получается, что значительную часть жизни индивид использует свою память лишь частично.

Хотя межгрупповая конкуренция и не может остановить “эгоистичную” коэволюцию мозга и культуры, подстегиваемую мемами МАК (все-таки культурный драйв – страшная сила), однако она отлично справляется с выбраковкой бессмысленных мемов БД. Группы с дополнительной дорогостоящей памятью, заполненной вредной ерундой, проигрывают соревнование.

Давайте теперь посмотрим, как поведет себя модельная популяция, если культура в ней будет не эгоистичной (макиавеллиевской), а кооперативной или общественно полезной, то есть в нашем случае охотничьей (ведь мы помним, что охота – коллективное действо, приносящее пользу всем членам группы, а не только самим охотникам).

Оставим все параметры без изменений, за исключением одного: разрешим изобретение мемов ОХМ (охотничьего мастерства) вместо мемов МАК. Параметры для мемов ОХМ сделаем такими, чтобы все было максимально похоже на ситуацию с мемами МАК в предыдущих экспериментах. Единственная существенная разница сводится к тому, что до сих пор изобретаемые мемы (МАК) были полезны индивиду, но бесполезны для группы, а теперь мемы будут полезны не столько индивиду лично, сколько всей группе в целом. Расплачиваться за большую память, необходимую для хранения мемов ОХМ, будет индивид, которому из-за этого будет труднее производить потомство, а выигрыш (дополнительные ресурсы, добытые на охоте) будет делиться на всех членов группы. В принципе, это классическая ситуация из теории эволюции альтруизма (книга 2, глава 5), которую называют “трагедией общего выпаса”[68]. Группе выгодно, чтобы у всех были большие мозги, набитые охотничьими мемами, однако корыстные интересы каждого индивида состоят в том, чтобы сэкономить на собственных мозгах, паразитируя на охотничьем мастерстве сородичей.

Результаты показаны на рисунке 12.7 (средний ряд диаграмм). Чтобы можно было охватить взглядом больше информации, теперь мы будем показывать на рисунках не весь ход развития популяции в течение 70 тыс. лет, а усредненные – как бы итоговые – значения показателей за 50–70 тыс. лет.

Диаграммы показывают, что если рост мозга подстегивается кооперативной культурой, то главным фактором, определяющим силу культурного драйва, становится межгрупповая конкуренция. Макиавеллиевская культура, как мы помним, обеспечивает максимальный рост мозга при наименьшей интенсивности межгрупповой конкуренции (G = 800). Кооперативная культура, наоборот, лучше всего способствует увеличению мозга при максимально острой межгрупповой конкуренции.

Если конкуренции нет вовсе (G = 800, вся популяция – единая группа) или она слабая (например, при G = 300, когда популяция состоит из 3–5 групп), кооперативная культура вообще не может запустить культурный драйв. Мозг остается маленьким (на уровне мутационно-селекционного равновесия), а культура – зачаточной. Никакого развития не происходит. Так что макиавеллиевская культура оказывается в каком-то смысле более универсальной: она все-таки худо-бедно запускает культурный драйв при любом уровне межгрупповой конкуренции.

Если межгрупповая конкуренция сильна (G = 15, много маленьких групп), кооперативный культурный драйв чрезвычайно эффективен. Объем мозга в итоге получается даже больше, чем при макиавеллиевской культуре без конкуренции (G = 800). Кроме того, при сильной конкуренции и кооперативной культуре процессы упрощения мемов и уменьшения мозга выражены слабее и начинаются позже. Причина в том, что в этой ситуации каждый мем ОХМ, независимо от своего размера, крайне важен для выживания группы. Культурный групповой отбор благоприятствует группам с наиболее эффективной охотничьей культурой.

Ситуация, которая складывается при острой межгрупповой конкуренции и кооперативной культуре, вообще-то довольно забавная, если отвлечься от сухих цифр и попытаться представить себе “реальную” жизнь наших модельных гоминид. Исходно индивидам вполне достаточно их врожденных охотничьих способностей, чтобы прокормиться. Но межгрупповая конкуренция заставляет их бесконечно развивать и совершенствовать охотничье мастерство. Теперь, чтобы выжить, им нужно не просто догнать и убить виртуальную антилопу в виртуальной саванне – а сделать это лучше и быстрее всех конкурентов! Ведь среда по-прежнему позволяет добыть лишь 3000 антилоп в год, которые достанутся лишь самым умелым охотникам. В итоге получается, что виртуальные гоминиды носятся сломя голову за несчастными антилопами, поражая их каким-то сверхэффективным оружием, мощь которого во много раз превосходит необходимый минимум, требующийся, чтобы просто добыть антилопу в спокойной обстановке.

Диаграммы также показывают, что межгрупповая конкуренция – мощный механизм, препятствующий засорению культуры бесполезными мемами. Он отлично работает как при макиавеллиевской культуре, так и при кооперативной.

Рис. 12.7. Результаты моделирования для трех разных культур (макиавеллиевской, кооперативной и комплексной) при трех уровнях межгрупповой конкуренции: очень высоком (G = 15), среднем (40) и нулевом (800). Для каждой ситуации показаны усредненные результаты десяти прогонов модели. Для признака “Засоренность памяти мемами БД” показаны усредненные результаты за годы 1–70 000, для всех остальных – за годы 50 000–70 000.