— Продолжайте.

— Его нынешние хозяева — люди, не питающие любви к России. Уверен, вы сознаете, что различные революционные группировки очень мало преуспели в разжигании беспорядков внутри самой России. Они много шумят, но мало чего добиваются. В их рядах столько осведомителей, что им удается лишь немногое, прежде чем их обнаруживают. Анархисты различных мастей умудряются время от времени взорвать ресторан или кафе, но в том, что они делают, особого прока нет.

— Да, все это мне известно.

— Хорошо. Позвольте говорить напрямик. Группа русских эмигрантов заручилась услугами мистера Дреннана для осуществления злодейского преступления против России во Франции.

Это заявление было встречено молчанием — граф смотрел на меня, атмосфера в комнате внезапно помрачнела и посерьезнела.

— Могу ли я спросить, откуда вам это известно?

Трудный вопрос, ведь я сам не знал: на самом деле все от начала и до конца было соткано из лжи.

— Россия — не единственная страна, присматривающая за этими людьми, — беззаботно сказал я. — И я приглядываю за мистером Дреннаном. Для моей собственной безопасности, поскольку он сильно негодует на мое существование. А мне не хотелось бы стать его следующей жертвой.

— И это злодейское преступление?..

— Боюсь, сэр, тут я должен прерваться и несколько подпортить себе реноме. Эту информацию я должен обменять, а не подарить.

Его красивое лицо потемнело.

— Не тревожьтесь, — мягко сказал я. — Даже если вы не сможете пойти мне навстречу, я все равно расскажу вам все, что вам нужно знать, дабы предотвратить трагедию. Но мне хотелось бы заручиться вашим словом, что вы мне поможете, если будете в силах. Большего я не прошу.

Его глаза сузились, пока он обдумывал мое предложение, я видел, что он просчитывает возможные варианты. Он далеко не столь прям и откровенен, подумал я, как заставляют предположить его манеры.

— Хорошо, — согласился он. — Почему бы вам не сказать, что вам нужно, а тогда посмотрим, сможем ли мы договориться. Пожалуйста, не забывайте: я заметил, что вы не предоставили мне ни малейших доказательств.

— Они последуют. Я никоим образом не ожидаю, что вы станете действовать на основании непроверенных слов совершенно незнакомого вам человека. Что ж, хорошо. Полагаю, вы слышали про банк «Барингс».

Он был изумлен внезапным поворотом разговора, но кивнул.

— Через несколько дней у «Барингса» возникнут значительные затруднения. Он должен сделать платеж, но не имеет для этого средств. Как бывает в подобных обстоятельствах, он обратится за содействием в Английский банк. Новость о затруднениях просочится, и многие захотят перевести свои средства в нечто посущественнее бумаги. Другие учреждения также захотят получить золото из сейфов Английского банка.

Он кивнул, но осторожно. Было очевидно, что он с трудом понимает, о чем я говорю.

— У Английского банка золота не хватит. Не нужно быть экспертом, чтобы понять трудности, какие возникают, когда у банка не хватает средств расплатиться по обязательствам.

— Я не понимаю…

— В прошлом месяце государственный банк России изъял значительные объемы золота, которые обычно держит на хранении в Лондоне. Он вывел деньги из Английского банка, а также из самого «Барингса». Уверен, по самой веской причине, но если бы он смог заявить, что возвращается к прежней политике, то проблема существенно уменьшилась бы. Это все, о чем я прошу.

Я понимал, что потерял его. Он был человеком дипломатических раутов и переговоров между великими мира сего. Он ничего не смыслил в том, как на самом деле создаются империи или как страны удовлетворят желания и потребности своих народов. Ему никогда не приходило в голову спросить, а как еда попадает ему на стол, как она выращивается и производится, перемещается из региона в регион и от торговца к торговцу по великим путям невидимых денег, которые опутали планету, связывая воедино каждого человека и каждый городок так надежно, что большинство даже не подозревает об их существовании. Их он принимал как должное. А мы никогда не ценим того, о чем никогда не задумываемся.

— Вы хотите, чтобы Россия перевезла золото…

Я подавил стон.

— Нет, ваше сиятельство. Нет необходимости его перевозить. Просто слов о том, что вы не будете его перемещать, будет вполне достаточно. Где дело касается денег, вера не уступает реальности.

Он нахмурился.

— Как видите, мистер Корт, я мало что понимаю в таких вещах. И не слишком ими интересуюсь. Без сомнения, упущение с моей стороны. Но это означает, что я не имею ни малейшего понятия, малой услуги вы от меня просите или огромной. Мы оба хотим совершить обмен, но он зависит от справедливой цены для каждой стороны, а я не знаю ценности того, чего вы просите.

— Тогда предлагаю вам проконсультироваться у кого-нибудь в посольстве, кто знает, ваше сиятельство, — сказал я. — Но я бы просил, чтобы вы сделали это быстро. Время — фактор величайшей важности.

Тут он меня удивил. Он был совсем не того сорта, как я вообразил вначале. Он тут же встал и позвал слугу.

— Приготовь мне одеться. Мне нужно немедля ехать в посольство. И пошли курьера к… — Тут он одним духом выпалил перечень русских имен. — Пусть они ждут меня там через час.

Повернувшись ко мне, он улыбнулся.

— Я встречусь с моими людьми и попытаюсь понять, в чем дело, — сказал он. — Возможно, мне понадобится с вами связаться, поэтому если бы вы оставили свой адрес…

Я кивнул.

— И я ловлю вас на слове, мистер Корт. Я должен получить вашу информацию вне зависимости от того, смогу ли оказать вам содействие.

— Я предоставлю ее с радостью, — сказал я. — В настоящий момент мне известно только то, что Дреннан, вероятно, живет на острове Сен-Луи и что трагедия разыграется на следующей неделе в русском соборе. Пожалуйста, поставьте вокруг него охрану. Круглосуточную. — Я дал описание Дреннана. — Он не принадлежит к православной церкви, ему безразлична пасхальная музыка, и он равнодушен к современной церковной архитектуре. Если он вообще там появится, то не ради спасения души.

— Тогда вы задали мне немало работы, — сказал он. — Дипломатам следует должным образом одеваться, а на это уходит огромное количество времени.

Мне дозволялось откланяться, поэтому я поблагодарил его, вышел из комнаты и направился домой.

Я продвинулся вперед — или так считал. То есть я связался с двумя могущественными людьми в русском и французском лагере и начал переговоры. Следующим шагом будет выяснить их цену, если они действительно готовы продавать. Однако я понимал, сколь мало могу предложить взамен.

А если цена будет слишком высока? Что случится тогда? Я зашел в кафе на рю дю-Фобур-Сент-Оноре и заказал омлет и бокал красного вина; я с утра не ел и был отчаянно голоден. Вполне возможно есть и думать одновременно.