Точно так же Соединенные Штаты смогут использовать свои нетрадиционные энергоносители в качестве нового элемента системы дипломатических отношений с другими странами, от Аргентины и Алжира и до (самое главное) Китая. У США множество разнообразных интересов в Китае, однако в сфере энергетической безопасности, по крайней мере, интересы Вашингтона и Пекина скорее сходятся, чем расходятся. Будучи активными потребителями энергии, обе страны заинтересованы в стабильной и растущей глобальной экономике, которая отчасти зависит от надежных поставок энергоносителей по разумным ценам. Другая общая цель – найти способы сокращения выбросов парниковых газов, чтобы свести к минимуму влияние хозяйственной деятельности человека на климат. Учитывая огромный и растущий спрос КНР на энергоносители, китайскую энергетическую политику можно назвать всеобъемлющей: она распространяется на нефть, газ, гидроэлектрику, атомную энергию, уголь и возобновляемые источники энергии. Соединенные Штаты продемонстрировали, что ликвидация угольных электростанций или их перепрофилирование на газ могут стать великолепным способом быстрого сокращения выбросов парниковых газов. Эта общая заинтересованность в диверсификации поставок энергоресурсов и сокращения выбросов парниковых газов свидетельствует о наличии энергетическо-экономического «узла», который может стать фундаментом американо-китайского сотрудничества.

Пекин воспринимает сланцевую революцию в США как возможность, которая со временем способна принести КНР не менее успешные результаты. Однако, как отмечалось выше, геология Китая не слишком удачная, а большинство проблем, с которыми сталкивается КНР, относится к категории институциональных: их решения не могут быть импортированы, поскольку таковые конфликтуют с основополагающими принципами китайской экономики и китайского общества[1018]. С учетом важной роли США на Ближнем Востоке и в защите сырьевых товаров, на которые Китай полагается в своем развитии, дальнейший диалог можно расширить за пределы разработки месторождений[1019]. И такой диалог уже начался, о чем говорит совместное американо-китайское заявление по изменению климата и сотрудничеству в области производства экологически чистой энергии, сделанное на высшем уровне в ноябре 2014 года; если Китай на международной арене поведет себя разумно, этот диалог продолжится[1020]. Наоборот, враждебность Китая лишит Вашингтон стимулов помогать Пекину в преодолении текущих серьезных проблем в сфере энергетики.

Наконец, сланцевая революция может обеспечить США лидерство в общем стремлении человечества к более решительным мерам в противодействии изменениям климата. Природный газ, будучи углеводородом, дает минимум на 50 процентов меньше углекислого газа, чем уголь. Политика по сокращению выбросов в Соединенных Штатах наделяет Вашингтон авторитетом и побуждает занять более твердую позицию по отношению к другим странам, не желающим снижать выбросы[1021].

Эти перемены представляют собой новую главу в мировой истории энергетики и геополитики. По мере превращения США в нетто-экспортера энергоресурсов (к 2020 году) мир сможет оценить давление на поставщиков в привычном балансе предложения и спроса на этом рынке. Геоэкономическое могущество традиционных производителей энергии, таких как Россия, Иран и монархии Персидского залива, будет падать. ОПЕК окажется непросто вернуть себе былую роль регулятора мировых цен на энергоносители и, как следствие, былое геоэкономическое влияние. В целом большинство потребителей одобрит такую диверсификацию поставок и потенциальное снижение цен на энергоносители.

Соединенные Штаты получат уникальный шанс воспользоваться геоэкономическими возможностями, которые предоставляет разворачивающаяся на наших глазах североамериканская энергетическая революция, и внешняя политика США должна учитывать изменение статуса страны в энергетической сфере. Североамериканская энергетическая революция будет способствовать возрождению экономики Америки. Неуклонное сокращение зависимости США от импорта энергоресурсов и потенциал экспорта гарантируют высокий уровень геополитической свободы и влияния. Соединенные Штаты обретут новые геоэкономические инструменты, которые смогут использовать для поддержки союзников и друзей и для начала диалога с Китаем по трансформации энергетической инфраструктуры с целью развития глобальной экономики в двадцать первом столетии. В главе 9 рассматриваются вопросы энергетики и многие другие, а также предлагаются конкретные геоэкономические «рецепты» для США на предстоящий период.

В предыдущих главах были рассмотрены базовые инструменты и принципы геоэкономического могущества, приведены примеры использования геоэкономики различными странами в качестве инструмента государственной политики и было разъяснено, каких изменений эти новые реалии требуют от внешней политики США. В совокупности изученные принципы и примеры привлекают внимание к двум фундаментальным выводам: во-первых, следует признать геоэкономику особой разновидностью внешней политики, обладающей собственным набором тем, допущений и организующих факторов; во-вторых (о чем говорится в данной главе), необходимо переориентировать внешнюю политику Америки под наступившую эпоху геоэкономики, аналогично тому, как было сделано в период холодной войны и после событий 11 сентября 2001 года.

Учитывая стабильное применение геоэкономических инструментов Китаем, Россией и другими странами, наивно ожидать, что сама эта тема (и ставки в игре) станет менее актуальной в ближайшее время. Поэтому основное внимание Вашингтона должно сосредоточиться на новом организационном принципе внешней политики США, который формулируется так: какими способами Америка сможет сохранять за собой мировое лидерство в эпоху геоэкономических приоритетов?