Североамериканская энергетическая революция сулит «острее наточить» инструменты геоэкономической дипломатии, будь то санкции, торговые переговоры, отношения с союзниками или конкуренция. Недавний опыт Ирана показывает, сколь важна диверсификация поставок энергоносителей для обеспечения собственной безопасности на рынке поставщиков энергии. Санкции после окончания холодной войны стали называть «куриной дипломатией», подразумевая, что страна, которая вводит санкции, чувствует себя лучше, как после куриного бульона, не прибегая к военной силе. Однако беспрецедентные санкции против Ирана вряд ли были бы возможны без североамериканского энергетического бума[1014].

В отличие от менее успешных ранних санкций против Ирана, Ирака, Судана и Ливии, которые вводились в период нефтяного изобилия, международное сообщество поддержало широкомасштабные санкции в отношении Ирана на фоне дефицитного нефтяного рынка с высокими ценами. Поддержка союзников и других стран, не желавших суровых геоэкономических мер против Ирана, потребовала убедительных доказательств того, что устранение иранской нефти с международного рынка не приведет к резкому скачку цен на нефть. В законодательстве США даже появилась норма, позволяющая администрации отказаться от применения ряда санкций в отношении потребителей иранской нефти, если будет сочтено, что полное удаление иранской нефти с мирового рынка обернется экономическим спадом из-за роста цен. Но президенту Обаме не пришлось использовать эту норму. Неуклонный рост добычи ЛННК в США компенсировал рынку потерю свыше 1 миллиона баррелей в день иранской нефти. Затем администрация успокоила опасения по поводу скачков цен на нефть и в конечном счете добилась поддержки сурового санкционного режима, который нанес существенный урон иранской экономике и побудил Тегеран сесть за стол переговоров. Еще предстоит оценить, был ли этот эпизод историческим курьезом – или залогом будущего.

Возрождение энергетики США также снабжает новым инструментом американских торговых дипломатов. На момент написания данной книги, как подробно обсуждалось в главе 7, Вашингтон вел активные переговоры по двум крупнейшим многосторонним торговым соглашениям – с Европейским союзом и с рядом стран Тихоокеанского региона. Американский закон одобряет экспорт природного газа в страны, с которыми США имеют соглашения о свободной торговле. Предложения о строительстве терминалов СПГ для поставок газа в такие страны одобряются автоматически, тогда как остальным странам предстоит проверка – будет ли торговля с ними в национальных интересах США. Учитывая стремление многих государств Азии и Европы диверсифицировать поставки энергии, в том числе за счет американского природного газа, стремление к подобному особому торговому статусу приобретает дополнительную ценность. По сути, связь между торговыми соглашениями и разрешением на импорт природного газа была тем фактором, который убедил Японию (желавшую газа после катастрофы на АЭС Фукусима, «обескровившей» всю ядерную энергетику страны) присоединиться к переговорам по ТТП.

США обладают возможностью использовать «энергетическую дипломатию» в качестве нового геоэкономического инструмента для укрепления альянсов и партнерских отношений. Америка должна поддерживать такие страны, как Польша и Украина, желающие диверсифицировать поставки энергоносителей и снизить свою зависимость от России за счет самостоятельной добычи сланцевого газа и сланцевой нефти. Если позволят политика ЕС и законодательные нормы, разработка огромных запасов сланцевого газа в Польше сделает эту страну одной из «звезд» единой Европы – способной вдобавок успешно противостоять все более агрессивному Кремлю[1015]. Польская экономика, в настоящее время шестая по величине в Европе, росла в последние два десятилетия более чем на 4 процента в год – быстрее любой другой экономики ЕС[1016]. В 2013 году Польша добыла 4,2 миллиарда кубометров традиционного газа, но импортировала 9,6 миллиарда кубометров из России и 1,8 миллиарда кубометров из остальной Европы. Примерно 60 процентов польского газа сегодня поступает из России, потому Польша настойчиво ищет международной помощи для разработки своих сланцевых месторождений, едва ли не крупнейших в Европе[1017]. Правда, перспективы Польши и Украины выглядят мрачными. По состоянию на конец 2015 года, обе страны почти не добились реального прогресса в разработке сланцев – в Польше потому, что пока не выявили богатых пород, а на Украине – из-за конфликта в регионе залегания сланцев.

Если заглянуть в будущее, Соединенные Штаты также могли бы использовать свою сланцевую энергетику, чтобы успокоить союзников, которые находятся под давлением со стороны поставщиков энергоресурсов. Вообразим ситуацию, когда Россия вновь пытается прибегнуть к геоэкономическим рычагам воздействия на страны Восточной Европы, ограничить поставки газа или увязать политические уступки с поставками энергии по разумным ценам. США могут поддержать любого союзника, очутившегося в такой ситуации, через своевременное и одобренное обществом направление экспертов из частного сектора и инвесторов, задача которых – помочь этой стране в разработке собственных сланцевых ресурсов. Подобные действия не приведут к немедленному росту добычи (развитие сланцевых технологий затягивается на годы даже при самых благоприятных условиях), но прибытие экспертов и инвесторов станет недвусмысленным выражением американской геоэкономической солидарности.