Разработка специфического геоэкономического видения для внешней политики США и перевод этого видения в практическую деятельность – непростая задача. Она требует принятия конкретных решений, рекомендации относительно которых изложены в конце этой главы. Но поскольку общие взгляды могут, как говорится, различаться в деталях, стоит заранее предусмотреть и предложить некий единый контекст. Соответственно, в первой части главы кратко характеризуются четыре урока, извлеченных из предыдущих глав; они послужат основой для рекомендаций по конкретным политическим решениям.

Урок 1

Могущество нации зависит в первую очередь от показателей экономики страны и ее способности мобилизовывать и распределять свои ресурсы

Первый комплекс вопросов, на который геоэкономически направленная внешняя политика США должна отвечать, касается мобилизации и распределения ресурсов. Можно думать что угодно о глобальных расходах и инструментах, посредством которых они регулируются, но неизбежно возникает ряд важных условий. Прежде всего, следующее: если принять, что внешняя политика США стала чрезмерно милитаризированной за годы после событий 9/11, необходимо получить ответ на вопрос, каковы выгоды Соединенных Штатов, с позиций проецирования силы, от этих военных расходов?

Опираясь на огромные массивы эмпирических данных, эксперт по международным отношениям Дэн Дрезнер делает вывод, что «полезность военной мощи куда более сомнительна, чем кажется сторонникам силового приоритета»[1022]. По мнению Дрезнера, урок для американской внешней и финансовой политики очевиден: чрезмерное увлечение военной мощью «плохо продумано». Чтобы избежать упреков в двусмысленности, уточним: сама по себе военная мощь отнюдь не бесполезна, однако она обеспечивает меньшую отдачу. Цитируя Дрезнера, «чрезмерная увлеченность военной мощью, в ущерб остальным проявлениям власти, приносит отрицательную доходность»[1023]. Налицо насущная потребность направить ресурсы министерства обороны на поддержку применения геоэкономических инструментов ради отстаивания национальных интересов США.

Урок 2

Если могущество определяется геоэкономически, то внимание, компетенции и приоритеты творцов внешней политики США должны изменяться соответственно

Один из главных выводов по материалам глав 2–4 состоит в том, что геоэкономические силы и инструменты ныне играют важнейшую роль в дипломатической деятельности. Это справедливо для США не меньше, чем, скажем, для России. Например, наша способность изолировать Иран экономически оказалась наилучшим способом приостановить реализацию иранской ядерной программы без войны. Другой пример – Россия: стратегия Москвы по укреплению зависимости своих соседей является в равной степени геоэкономической и военной, а стремление Кремля продолжать военную интервенцию на Украине отчасти сдерживается пониманием потребности учитывать экономические интересы России и Запада. Но если сравнивать Вашингтон и Москву, лишь последняя сознает, как представляется, ценность геоэкономических инструментов и диапазон их применения. Американской внешней политике нужна переоценка своих целей и принципов с учетом этих реалий. Однако от старых привычек, как известно, тяжело избавиться, поэтому американские дипломаты по-прежнему предпочитают фиксироваться на кризисах военно-политического характера, а проецирование геополитического влияния посредством экономики полагают делом слишком сложным, слишком медленным – и никак не связанным с решением насущных проблем современности.

Вашингтонские политики зачастую лишь в ретроспективе приходят к пониманию геополитической значимости вопросов, ошибочно сочтенных ранее сугубо экономическими. На протяжении многих лет правительство США почти не обращало внимания на правила работы «обязательных» совместных предприятий и на нормы локализации, когда другие страны требовали от западных компаний, желающих выйти на местные рынки, создавать совместные предприятия с национальными (нередко государственными) фирмами или размещать критически важную инфраструктуру на территории данной страны и передавать интеллектуальную собственность. Но когда администрации Обамы пришлось изучить различные варианты санкций против России вследствие украинского кризиса, многолетняя практика такой «ползучей» локализации затруднила положение США, сузила пространство для маневра и обернулась ростом издержек на возможные действия[1024].

Существует также тенденция ошибочно полагать, будто кризисы носят преимущественно военный характер, и при этом нередко пренебрегают значительной экономической составляющей. Сравним, например, количество человеко-часов, потраченных правительством США на определение размеров и состава афганских сил национальной безопасности, – и на размышления о том, как обеспечить экономическую жизнеспособность Афганистана; можно вспомнить и споры о том, вооружать ли иракских курдов или добиваться развития и укрепления здоровья их экономики.