– Мой отец говаривал, что надо запоминать все языки, которые мы услышим. Мол, это лучше, чем деньги.

– Вы испанец? Не очень-то похожи, с вашей рыжей бородой.

– Англичанин.

– О! Никогда раньше не видела живого англичанина. – Белла подобрала ведро, понюхала – и выплеснула содержимое ведра на землю.

– Плохой ром? – понимающе спросил Барни.

– От первой очистки всегда избавляются. Это отрава. Можно, конечно, чистить этой гадостью башмаки, но рано или поздно обязательно найдется олух, которому вздумается ее выпить. Чтобы не соблазнять таких болванов, я первое ведро выливаю. – Белла поднесла изящный пальчик к носику на котле, притронулась, снова понюхала. – А вот это уже лучше. – Она подкатила к котлу пустой бочонок и снова повернулась к Барни. – Хотите прикупить рома?

– Если найдется.

– Идемте. Покажу вам, как правильно пить.

Белла повела Барни в дальний конец двора. Сорвала с ветки несколько бледно-зеленых плодов, протянула гостю. Барни следил за нею как завороженный. Все ее движения были быстрыми, уверенными и какими-то текучими, что ли.

В конце концов у него в ладонях очутилось с дюжину плодов.

– У вас большие руки, – сказала Белла, потом пригляделась. – Но израненные. Что с вами было?

– Ожоги, – коротко пояснил Барни. – Я служил пушкарем в испанской армии. Это все равно что быть поваром, вечно обжигаешься.

– Жалко. Изуродовали ладони-то.

Барни усмехнулся. Белла вела себя дерзко, но ему это нравилось.

Следом за девушкой он направился в дом. Пол в доме был земляным, вся мебель казалась сделанной своими руками, однако Белла позаботилась украсить свое жилище цветками какого-то местного растения и яркими разноцветными подушками. Никаких признаков мужа не наблюдалось – ни тебе башмаков в углу, ни меча на крюке, ни шляпы с пером.

Белла указала на грубый деревянный стул, и Барни послушно сел.

Она достала из буфета два высоких стакана. Барни мысленно подивился: стекло в этих краях стоило целое состояние. Впрочем, она торговала ромом, а все знают, что любой напиток вкуснее, если пить из стеклянной посуды.

Белла забрала у Барни плоды, разрезала их на половинки острым ножом, выдавила их сок в глиняную кружку. Она знала, что он не сводит с нее глаз, но, похоже, это ничуть ее не беспокоило.

Она плеснула рома в стаканы, добавила в каждый ложку сахара, помешала, потом долила сок.

Барни принял стакан из ее рук и пригубил. Напитка вкуснее ему пробовать еще не доводилось.

– Великие небеса! – не сдержался он. – Вы правы, только так и надо пить.

– Мне прислать ром на «Ястреб»? Свой лучший я продаю по пол-эскудо за бочонок.

Дешево, подумал Барни, почти по цене пива в Кингсбридже. Должно быть, тут, на острове, где повсюду рос сахарный тростник, патока не стоила ничего.

– Беру два бочонка.

– Договорились.

Он снова пригубил пряный ром.

– А как вы занялись этим делом?

– Моя матушка умирала, и дон Альфонсо пообещал выполнить любую ее просьбу. Она попросила дать мне свободу и пристроить к какому-нибудь делу, которое обеспечит достаток.

– И он предложил вот это?

Белла рассмеялась, сверкнув зубами.

– Нет, он предложить заняться шитьем. Ром я сама придумала. А вас как сюда занесло? Что вас привело на Испаньолу?

– Случай.

– Правда?

– Ну, точнее, череда случайностей.

– Каких же?

Барни стал мысленно перебирать: ссора с Санчо в Севилье, плавание на «Хосе и Марии», убийство Гомеса Железной Руки, спуск на плоту по реке Лейе, встреча с Фольманами в Антверпене, ложь шкипа Бэкона…

– Долгая история.

– Я бы послушала.

– А я бы с удовольствием рассказал, но мне пора возвращаться на корабль.

– Вас вообще отпускают?

– Да, по вечерам.

– Если накормлю вас ужином, вы поделитесь своей историей?

Сердце Барни забилось быстрее.

– Идет.

– Придете сегодня?

– Да.

Он встал. К его изумлению, Белла поцеловала его прямо в губы.

– Жду на закате, – сказала она.

2

– Ты веришь в любовь с первого взгляда? – спросил Барни у Беллы три недели спустя.

– Может быть. Не знаю.

Они лежали на кровати в ее спальне. Солнце только что взошло, но было уже жарковато, и потому они сбросили с себя все простыни. А спали и вовсе обнаженными – в этих знойных краях ночных сорочек не требовалось.

Барни подумал, что в жизни не видел ничего прекраснее золотисто-смуглого тела Беллы, раскинувшегося на простынях. Девушка нежилась в первых лучах утреннего солнца. Он не переставал любоваться ею, а сама Белла ничуть против этого не возражала.

– В тот день, когда нас позвали к дону Альфонсо, я краем глаза заметил, как ты выходишь из этого дома, выкатываешь бочонок… Ты тогда подняла голову, встретила мой взгляд – и я сразу же влюбился в тебя, хотя не знал о тебе ровным счетом ничего.

– Смелый… А если бы я оказалась ведьмой?

– Скажи, а ты о чем подумала, когда впервые увидела меня?

– Может, лучше промолчать, а то еще носом в небо уткнешься от гордости?

– Да брось! Ну же, признавайся.

– В тот миг я вообще толком не думала. Мое сердце просто застучало быстрее, а дыхание вдруг перехватило. Я сказала себе, что вижу белого мужчину с волосами диковинного цвета и серьгой в ухе, только и всего. А ты отвернулся, будто вовсе меня не заметил, и стало понятно, что говорить и вправду не о чем…

Барни полюбил Беллу всем сердцем, а она любила его, и оба это знали. Однако он не имел ни малейшего представления о том, как быть дальше.

Бэкон распродал почти всех рабов; те, что оставались на борту, мало на что годились – больные мужчины, беременные женщины, дети, осиротевшие после продажи их родителей. Трюм «Ястреба» ломился от золота, сахара и шкур. Очень скоро корабль отправится обратно в Европу, и на сей раз Бэкон, кажется, и впрямь намеревается плыть в Кум.

Согласится ли Белла присоединиться к Барни? Ведь это будет означать расставание со всем, что для нее привычно, в том числе с делом, приносившим устойчивый доход. Барни боялся задавать этот вопрос. К тому же он не знал, разрешит ли Бэкон взять с собой Беллу, согласится ли шкип терпеть присутствие женщины на корабле всю дорогу до Европы.

Может, ему самому стоит попрощаться с прежней жизнью и поселиться на Испаньоле? И чем он тут займется? Будет помогать Белле делать ром? Станет выращивать сахарный тростник? Но у него нет денег, чтобы начать свое дело. И вообще, не слишком ли он торопится после месяца знакомства? Ответов не было, но Барни знал, что хочет провести с Беллой всю жизнь.