Бывает, что мы хотим обсудить с ребенком, что значит вести себя ответственно и сострадательно, но надо не читать нудную нотацию, от которой он может уснуть, а вместе с ним поразмышлять, как себя вести в сложных ситуациях. Например, что мы можем сделать, если увидели на улице бездомного, или заметили, как ребенок постарше задирает маленького, или встретили кого-то из наших знакомых в слезах? Как себя вести с товарищем, у которого только что умерла бабушка? И как поступать, когда кто-нибудь старается помочь нам, а мы не нуждаемся в помощи? Если взрослые в подобных ситуациях часто теряются и ведут себя бестактно, то это, видимо, свидетельствует о том, как мало в прошлом у них было шансов обсудить такие темы.

Приписывайте их поступки добрым побуждениям. Уделять внимание нужно не только тому, что мы говорим, но и тому, во что верим относительно человеческой природы, детей вообще, этого конкретного ребенка и причин, почему он сегодня днем натворил что-то. Если каждый раз предполагать самое худшее, это может обернуться самосбывающимся пророчеством. Рассмотрим то мнение, что нравственность следует силой вколачивать в строптивых детей, что учить их вести себя в обществе означает обуздывать сумасбродные порывы и что эгоизм и агрессия более естественны для детей, чем желание сотрудничать и заботиться о ком-то. Родители с такими взглядами, скорее всего, в авторитарной манере обращаются с детьми[824], и, как можно предположить, то же справедливо в отношении учителей. Постоянный жесткий контроль и репрессивные методы, в свою очередь, провоцируют детей на то самое асоциальное поведение, какого от них и ожидали, и тем самым мнение о необходимости такого рода методов еще больше подтверждается.

Наоборот, если верить, что дети на самом деле очень хотят радовать взрослых, что они просто не умеют другими способами получить то, в чем нуждаются, что они в целом положительно отзываются на заботливую дружескую среду, тогда и реальность у нас будет совсем другая. То же верно и в отношении наших предположений относительно любого конкретного ребенка и мотивов его поступков.

Если приписывать детям самые хорошие и добрые побуждения[825], можно запустить действие еще одного «позитивного замкнутого круга». Мы помогаем детям усваивать достойные ценности тем, что в любом подходящем случае исходим из того, что их действия продиктованы как раз этими ценностями, вместо того чтобы объяснять любой их сомнительный поступок злостным желанием отравлять нам жизнь.

Давайте возможность проявить заботу. Человек лучше всего учится на практике. И потому взрослые, если хотят научить детей, что такое заботливое отношение к другим, предоставят им целый набор возможностей приобрести собственный опыт в этом деле: заботиться о домашнем питомце, опекать младшую сестренку, шефствовать в чем-либо над другими детьми, вместе с одноклассниками принимать решения и решать проблемы и тому подобное[826]. Говорят, хотя за достоверность этого не поручусь, что какое-то время тому назад у курточек, в которые одевали китайских детей, застежка была сзади как раз для того, чтобы каждый ребенок, когда одевается, обращался за помощью к товарищу. Это всего лишь пример тех самых возможностей, которые мы должны предоставлять детям, чтобы несколько уравновесить наше общее и во всем остальном непреклонное стремление воспитать в детях умение полагаться только на себя. Независимость – вещь полезная, но в культуре, где каждый должен отвечать только за самого себя, отзывчивость и умение заботиться о других зачахнут на корню.

Сотрудничество, которое выше мы трактовали как взаимодействие между взрослым и ребенком, должно регулярно осуществляться и между детьми, особенно в школе. Обучение и игры должны быть такими, чтобы способствовать сотрудничеству и взаимозависимости. Например, одно из заданий в начальной школе, когда ученик должен написать о случае из жизни или изобразить его на рисунке, можно несколько видоизменить: пусть каждый описывает или изображает событие, которое произошло не с ним, а с кем-то из его товарищей. По аналогии, у каждого школьника (независимо от возраста) должен быть постоянный компаньон, который в случае его отсутствия на занятиях всегда сообщит ему, что задано на дом. Если мы серьезны в своем намерении воспитывать детей отзывчивыми и заботливыми, то должны устранить среду, которая заставляет их ради собственного успеха топить других или, на худой конец, игнорировать, и установить порядок, который побудит их отвечать друг за друга[827].

Подчеркивайте важность видения ситуации чужими глазами. Все мы хотим, чтобы наши дети выросли заботливыми и внимательными. Но, думаю, мы желаем большего. Во-первых, мы хотим, чтобы они совершали добрые дела не просто ради награды или из боязни наказания (даже если и кнут, и пряник психологического свойства), но и потому, что сами считают себя заботливыми и отзывчивыми людьми. Это нормально и даже хорошо – получать удовольствие, помогая другим, и сострадать чужой боли, – но мы-то надеемся, что наши дети иногда будут протягивать руку помощи нуждающимся бескорыстно, не ожидая никакой выгоды для себя. (Вот, кстати, вполне разумное определение понятия «альтруизм», которое подходит для многих просоциальных действий.)

Во-вторых, мы хотим, чтобы дети действовали как по велению разума, так и по порыву души, чтобы они научились умом понимать этические принципы, а сердцем чувствовать эмоциональную связь с другими людьми. Многие программы нравственного развития делают упор на что-то одно из этого, забывая о другом.

Наконец, в-третьих, мы хотим, чтобы у детей развилась просоциальная ориентация, как это называет Эрвин Стауб[828],[829]: общая склонность заботиться, делиться и помогать в самых разных ситуациях и в общении с самыми разными людьми, включая и тех, кто им незнаком, несимпатичен и непохож на них. Одно дело – прийти на помощь близкому другу, и совсем другое – делать все от тебя зависящее, чтобы помочь незнакомому человеку.