хозяйства, с причисленными к ним селами и деревнями; они раздавались в заведование боярам с правом пользоваться известной частью доходов, которые собирались с этих сел и деревень в казну княжескую. Главным же образом в данный период окончательно установился землевладельческий характер боярства и вообще служилого сословия. Жалованные за службу земли оно обыкновенно получало на правах вотчины, то есть полного и потомственного владения. Но кроме таких вотчин, князья начали раздавать боярам и поместья или земельные участки, назначавшиеся во временное пользование. Эта поместная система должна была способствовать еще большему закреплению служилого сословия за Московским княжением; ибо, если отъехавший к другому князю служилый человек по междукняжьим договорам не лишался вотчины, то поместье, конечно, у него отбиралось. С постепенным расширением своих владений московский великий князь все более получал возможность награждать служилых людей поместьями. Впрочем, поместная система развилась, собственно, в последующий период[79].

Меж тем как звание боярин осталось неизменно за высшим слоем русского военно-служилого сословия или за старшими княжескими дружинниками, размножившиеся потомки младших дружинников утратили прежние названия отроков, детских и гридей. Они называются теперь отчасти дворянами, а главным образом детьми боярскими. Первое из этих названий, как мы знаем, появилось еще в эпоху дотатарскую, а второе, как надо полагать, вначале действительно означало детей бояр. Обыкновенно сыновья знатных людей в юности начинали свою службу при особе князя в числе его придворных слуг и телохранителей. На это имеем прямое свидетельство летописи. В 1298 году в Твери случился пожар; ночью загорелись сени во дворце великого князя Михаила Ярославича, и от них сгорел весь его двор. Князь сам почуял огонь и едва успел с княгиней выпрыгнуть в окно; а между тем в сенях спали княжата и боярчонки, кругом было много стражи, но никто не заметил пожара вовремя.

С течением времени название «дети боярские» распространилось на все низшее служилое сословие, и тем естественнее, что в ряды его встали многие обедневшие и размножившиеся потомки боярских фамилий. Это сословие пользовалось таким же правом отъезда, как и бояре. Оно исполняло второстепенные должности при княжьем дворе и в земском управлении; но главной его обязанностью была военная служба, и притом конная. За эту службу боярские дети вместо жалованья также получали кормления, вотчины и поместья; они составили класс средних и мелких землевладельцев. По всем признакам, московские князья особое внимание обращали на размножение и обеспечение землей этого военнослужилого сословия; а оно, в свою очередь, явилось важнейшей опорой возраставшей московской силы.

К младшему служилому сословию должны быть отнесены и так называемые «вольные слуги» князя или «люди дворные», которые за свою службу также получали кормления и судебные пошлины в качестве таможенников, приставов, доводчиков, праветчиков и тому подобное; по выражению того времени, они бывали «в кормлении и в доводе». По междукняжеским договорам они также пользовались правом отъезда («боярам и детям боярским и слугам межи нас вольным воля» — обычное выражение договорных грамот). Кроме того, у князя были еще слуги полусвободные, находившиеся под ведением дворских; в грамотах они называются «слуги под дворским»; они служили в качестве княжьих промышленников и ремесленников, а также в разных низших должностях. Таковы: бортники, садовники, конюхи, псари, ловчие, рыболовы, гончары, бобровники, ямщики, бараши (шатерничие) и прочие. За ними следуют слуги несвободные, или княжьи холопы. Из среды полусвободных слуг, а равно и холопов назначались люди не только в помянутые низшие должности, но также в более важные по княжьему хозяйству, домоправительству и письмоводству; таковы: тиуны, посельские, ключники, старосты, казначеи, дьяки и подьячие[80].

Остальная масса населения, то есть не принадлежавшая к служилому сословию, может быть названа «земством» или населением «тяглым». Оно, в свою очередь, подразделялось на разные степени. Собственно городской класс состоял, конечно, из людей торговых и промышленных. Верхнюю ступень этого класса занимали наиболее крупные торговцы, известные под именем гостей, за которыми следовали собственно купцы или менее крупные торговцы. По некоторым данным, купеческий класс делился на сотни, гостиные и суконные. А остальной низший слой горожан (мелкие торговцы и ремесленники) стал известен вообще под именем черных людей. (Сие последнее название заменило собой прежних «смердов».) Это городское население обложено было разными пошлинами и повинностями в пользу князя и его наместников; каждый класс тянул свое тягло. Но вообще источники недостаточно разъясняют нам характер и значение городского населения в данную эпоху.

К черным людям относилось и все сельское население Древней Руси, которому в эту эпоху усваивается по преимуществу название «христиан» или крестьян. (В Восточной Руси, кроме того, они называются иногда «сироты», в Псковской земле «изорники».) Земли, на которых сидели крестьянские общины, разделялись на три главных разряда: черные, владельческие и монастырские. Черные земли были собственно княжеские или волостные; сидевшие на них крестьяне подчинены были непосредственно княжьим волостелям и тиунам, платили подати в княжью казну по сохам и отбывали государственные повинности по мирским разрубам и разметам, то есть по разверсткам, постановленным на общинном или мирском сходе и приводившимся в исполнение выборными старостами. Сидевшие на землях частных владельцев, бояр, детей боярских и гостей (имевших также право приобретать села и деревни) платили им оброки и также отбывали государственные повинности. Размеры оброков зависели, конечно, от взаимного уговора; наиболее распространенным обычаем было отдавать половину жатвы за пользование землей; такие крестьяне назывались половники или исполовники (брать землю исполу); иногда платили только треть; кроме того, смотря по уговору, отправлялись и разные работы на землевладельцев. В таких же почти отношениях находились и крестьяне, жившие на землях монастырских или вообще церковных. Наглядное понятие о них дает уставная грамота митрополита Киприана, данная Константиновскому монастырю в 1391 году. Крестьяне этого монастыря били челом митрополиту Киприану на нового игумена, который стал требовать с них разные новые пошлины. Митрополит послал спросить прежнего игумена, каковы были при нем обязанности крестьян. Тот отвечал следующее: «Большим людям (более зажиточным) из монастырских сел церковь наряжати, монастырь и двор тынити, хоромы ставить, игуменов жеребий весь рольи изгоном (всю игуменскую долю пашни барщиной) вспахать, посеять, сжать и свезти, сено косить десятинами и на двор привезти, лез (рыбу в заколах) бити, и вешний и зимний сады оплетать, с неводом ходить, пруды прудить, бобров осенью ловить; на Велик день (Светлое воскресенье) и на Петров приходить к игумену с подарками; к монастырскому празднику приводить яловицу; рожь молотить, хлебы печь, солод молоть, пиво варить; рожь на семена молотить, лен прясть, невода снаряжать; а если