мадам, что я чувствовал, слушая и ничего не понимая?! Наверное, последний дурак во Франции не оказывался в подобном положении! Но, возможно, я и есть последний дурак, если поверил, что на этом свете существует кто-то, кому я могу доверять!

– Остановитесь, Шарль! – Мадам Иоланда, кое-как пришла в себя. – Остановитесь и не произносите того, о чем потом будете сожалеть.

– Но я абсолютно растерян, мадам! Я верил вам, как себе!

– Тогда успокойтесь и объясните как следует, что конкретно имел в виду Ла Тремуй?

Шарль развернулся к герцогине всем телом и, с преувеличенной дурашливостью, развел руками.

– А я и сам не знаю! Мне пришлось сделать вид, будто я всё понял, и поскорее его отпустить, чтобы не выдавать своего полного неведения!

– Тогда повторите дословно, что он сказал.

Дофин шумно выдохнул.

– Извольте, я попробую, хотя это довольно сложно, учитывая моё состояние… Он сказал: «Некий друг при дворе королевы… очень знатный друг, чтобы называть его по имени… испытывая дружеские чувства к вашему высочеству, равно как и к её светлости герцогине Анжуйской, желает предупредить о том, что герцогу Бургундскому стало известно о некоем чуде, которое готовится при вашем дворе. Сведения герцога настолько достоверны, что он намерен вмешаться или пригрозить всё расстроить, чтобы добиться на предстоящих переговорах тех результатов, которые угодны ему…». Вот, пожалуй, и все. Вопросов, как вы понимаете, я не задавал. Просто выслушал, кивнул, сказал, что приму к сведению, а потом помчался сюда к вам… И теперь жду, что вы, матушка, хоть что-то мне объясните!

Мадам Иоланда встала.

Её трясло от негодования, страха и от мерзкого какого-то недоумения – кто выдал?! Неужели Карл?! Но он не из тех людей, которые поступают подобным образом… И, если все же он выдал, то кто тогда этот неизвестный предупреждающий благожелатель? Вернее всего было бы предположить, что именно Карл и предупреждает, но тогда непонятно, почему посыльным он выбрал Ла Тремуя – человека скользкого, ненадежного, крайне лицемерного и, вообще, едва ли знакомого? И кто в таком случае тогда предатель? Вряд ли при королевском дворе был кто-то более посвященный, чем Карл Лотарингский… Разве что герцог сам догадался? Но чтобы догадаться, надо начать подозревать… Неужели все-таки Карл сболтнул лишнее, не ведая что творит? А потом прислал Ла Тремуя… Нет, кого угодно, но только не этого господина! Или не Карл!

Круг вопросов замкнулся, наглухо перегородив герцогине доступ к каким-либо вразумительным ответам. Ах, как досадно, что её не было в Пуатье, когда приехал этот чертов Ла Тремуй!..

– Что же вы молчите? – как сквозь туман, услышала она голос Шарля. – Я жду…

Ох ты, Господи!

Мадам Иоланда резко повернулась к дофину.

– Я удивляюсь вам, ваше высочество! Как можно быть таким легковерным?! Господин де Ла Тремуй не тот человек, который предан без корысти! Кто знает – может, его сообщение всего лишь провокация! Ловкий ход наших врагов, желающих ссоры между мной и вами! И я не поручусь, что услугами этого господина воспользовались именно бургундские сторонники – в равной степени это могли быть и представители английской короны. А вам, вместо того чтобы слушать и слепо верить, следовало не бросать все на произвол судьбы, не мчаться сюда, а приказать арестовать Ла Тремуя, вызвать меня письмом и дать возможность его как следует допросить!

Подтянув ноги, Шарль испуганно вжался в спинку стула.

– Но, матушка, – пролепетал он, – Ла Тремуй здесь… Я привез его, как раз затем, чтобы вы и расспросили…

Мадам Иоланда едва не поперхнулась.

– Здесь?!

Час от часу не легче!

От растерянности она не сразу сообразила, что теперь делать… Хотя, может, это и хорошо, что Ла Тремуй здесь…

– Что ж, сын мой… – проговорила герцогиня, подбирая слова, как слепой, бредущий наощупь, – прошу простить за все те резкости… Вы поступили очень благоразумно… Уверена, ничего страшного не произошло. Идите умойтесь с дороги и передохните. Я приму этого господина утром… Через час… А пока… – она потерла лоб пальцами, потом подошла к двери в кабинет и распахнула её. – Эй, кто-нибудь!

Стражник у входа видимо придремал, потому что вздрогнул и стукнул алебардой об пол сильнее, чем требовалось.

– Позовите фрейлин, – велела ему мадам Иоланда.

Она не хотела больше оставаться с Шарлем наедине, чтобы он снова не начал приставать с расспросами. Ей все равно нечего сказать до тех пор, пока не наступит хоть какая-то ясность. Да и собственные мысли следовало привести в порядок.

– Пока отдохните, Шарль, – сказала она, от всей души надеясь, что голос её звучит ровно, как всегда. – Отдохните и приготовьтесь к разговору. Уверена, скоро все прояснится…

Фрейлины появились почти мгновенно, словно поджидали в коридоре. Герцогиня распорядилась, чтобы они занялись его высочеством и приехавшей с ним свитой. А когда Шарль нерешительно и постоянно пытаясь что-то сказать, все же пошел из её кабинета, тихо попросила свою приближенную госпожу де Трэв Жанну де Мортеме срочно прислать к ней господина Дю Шастель. Потом прикрыла дверь кабинета, привалилась к ней и медленно сползла на пол на колени, вздохнув несколько раз так глубоко, словно до сих пор обходилась без воздуха вообще.

– Танги! – воскликнула она, когда вошедший рыцарь испуганно бросился её поднимать. – Я еще не знаю, что именно произошло, но, кажется, наши планы вот-вот рухнут!

ШАГ НАЗАД

Ла Тремуй радостно потирал руки!

Удачи сыпались на него со всех сторон. И в этой череде везений поручение королевы было хоть и первым, так сказать – отправным, но далеко не самым весомым. Скорее наоборот: туманные намеки на чудо, которое якобы готовила герцогиня Анжуйская, только испугали своей неконкретностью. Но вот предложение переговорить об этом с герцогом Бургундским выглядело хоть и опасным, но интересным, потому что давало простор для интриги. А в интриге Ла Тремуй чувствовал себя как рыба в воде!

Ему не составило труда догадаться, что королева желает столкнуть лбами мадам Иоланду и Бургундца, в надежде, что один из них уничтожит другого. Без герцога Изабо становится полноправной регентшей, а крах герцогини позволит сломать хребет партии дофина. Как ни крути, её величеству всё на руку. А если эти двое навредят друг другу в равной степени, будет совсем идеально. «Но прежде чем безоглядно кидаться ей помогать, – думал Ла Тремуй, – следует определиться, что будет выгоднее для меня».

Поэтому, покидая замок, он не воспользовался тайным ходом, по которому пришел, а двинулся открыто по центральной галерее. И не успел еще дойти до выхода, как был остановлен слугой с бургундским львом на камзоле, который дал