Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Затем он заметил меня, и на его длинном угрюмом лице отразилось удивление.
— Миссис Клэр! — воскликнул он, приветствуя меня, заляпанную грязью и полуживую. — Что с вами случилось? Я заволновался, когда нашел вашего коня в горах одного, а к седлу ваш сундучок привязан. Поискал, покричал немного, никто не отозвался, и следов никаких не было, вот я его и привел.
— Небольшое злоключение, — ответила я, пытаясь стоять ровно без посторонней помощи. — Сейчас все в порядке.
Честно говоря, уверена я не была. Голова казалась раза в три больше, чем обычно.
— В кровать, — велел Джейми, схватив меня за руки, пока я не свалилась. — Сейчас же.
— Сначала искупаюсь, — возразила я.
Он бросил взгляд в сторону ручья.
— Ты замерзнешь или утонешь, саксоночка, или все сразу. Ради бога, давай поешь и укладывайся. Завтра помоешься.
— Сейчас. Горячая вода. Чайник. — У меня не было сил убеждать его целыми фразами, но голос мой звучал непреклонно. Я не собиралась ложиться в постель измаранной, чтобы потом еще и стирать грязные простыни.
Джейми раздраженно взглянул на меня и закатил глаза.
— Горячая вода, чайник, сейчас… — передразнил он меня. — Иэн, принеси дров, а потом возьми Дункана и сходите взглянуть на свиней. Мне придется отмыть твою тетю.
— Я сама могу отмыться!
— Черта с два ты можешь.
Он был прав. Пальцы почти не слушались, так что отскрести грязь с тела у меня бы не вышло. Джейми раздел меня, словно маленькую, бросил в угол разорванную верхнюю юбку и заляпанные грязью нижние, стянул сорочку и корсет. Одежда была на мне столь долго, что от складок на теле остались красные вмятины. Я застонала одновременно от боли и удовольствия и начала растирать тело, чтобы разогнать кровь.
— Садись. — Я рухнула на подставленный стул. Джейми обернул меня пледом и дал тарелку с лепешками, а сам полез в шкаф за мылом, мочалкой и льняными полотенцами.
— Найди, пожалуйста, зеленую бутылку, — попросила я, впиваясь зубами в засохшую овсяную лепешку, — надо помыть волосы.
— Угу, — донеслось из шкафа.
Раздался звон, и Джейми вынырнул оттуда с полными руками. Среди всего он держал полотенце и бутылку с шампунем, который я сама сделала из мыльного корня, люпинового масла, листьев грецкого ореха и цветов ромашки, — не хотелось мыть волосы хозяйственным мылом. Джейми поставил все это на столик рядом с самой большой миской в нашем хозяйстве и осторожно налил туда горячей воды из котла.
Оставив воду остывать, он смочил в ней мочалку и взялся за дело.
Теплая вода ласкала мои израненные, замерзшие ноги; я близка была к блаженству, к тому, которое, как я полагала, ожидает в раю. Уставшей и полупьяной, мне казалось, я медленно оттаивала, пока Джейми отмывал меня от пяток до макушки.
— Саксоночка, ты где так ударилась? — Его голос выдернул меня из полусна, и я бестолково уставилась на левое колено, на распухший багровый синяк.
— А, это я упала с лошади.
— Какая ты беспечная, — сердито заметил Джейми. — Сколько раз я тебе говорил: поосторожнее с новой лошадью. Нельзя на них полагаться, пока не узнаешь как следует. А у тебя силенок не хватит, чтобы совладать с норовистой или упрямой.
— Это не потому, что я ему доверилась, — возразила я. Меня больше впечатляла косая сажень плеч под льняной рубашкой, чем моя разбитая коленка. — Он испугался молнии, и я ухнула вниз с тридцатифутового утеса.
— Да ты шею могла свернуть!
— Чуть и не свернула, — отозвалась я, прикрыв глаза и покачиваясь.
— Начнем с того, что тебе вообще там делать было нечего, на том склоне…
— Тропинку размыло, — распахнув глаза, ответила я, — вот и пришлось идти в обход.
Джейми искоса смотрел на меня.
— Во-первых, куда тебя понесло от Мюллеров в такой дождь? Тебе что, мозгов не хватило представить, во что превратится дорога?
С некоторым усилием я выпрямилась, придержав на груди килт. Я весьма удивилась, вдруг поняв, насколько он взбешен.
— Да, но… — Я замялась, пытаясь изложить собственные соображения. — Как я могла такое представить, и вообще…
Джейми прервал мои рассуждения, бросив мочалку в миску с водой.
— Тише! Не собираюсь я с тобой спорить.
Я воззрилась на него.
— А как бы ты поступил? И какого черта ты орешь на меня? Я ничего плохого не сделала.
Джейми резко вдохнул. Затем встал, достал мочалку из миски и аккуратно отжал. С шумом выдохнул, затем опустился передо мной на колени и провел мочалкой по моему лицу.
— Да, извини, — согласился он. Уголок его рта пополз вниз. — Но ты до смерти меня напугала, саксоночка, поэтому так и тянет тебя поколотить, хоть ты этого и не заслуживаешь.
— Ох, — вздохнула я.
Мне хотелось рассмеяться, но, глядя на его удрученное лицо, я почувствовала угрызения совести. Рукава его рубашки были испачканы, а чулки изорваны, к ним налипли колючки, а все из-за того, что он всю ночь рыскал в горах, не зная, где я и что со мной, жива я или нет. Я и в самом деле до смерти его напугала.
Я пыталась подобрать слова извинений, но язык был столь же неповоротлив, сколь и мозги. В конце концов я подалась вперед и сняла у него с волос кленовую сережку.
— Можешь изругать меня по-гэльски. Выпустишь пар, а я все равно пойму лишь половину.
Он ухмыльнулся и окунул меня головой в миску. Я вынырнула, с волос текло; Джейми обернул мне волосы полотенцем и начал растирать, при этом вещая грозным тоном проповедника, обличающего грешников со своей кафедры:
— Глупая женщина, — говорил он на гэльском, — мозгов у тебя — как у курицы…
В потоке речи я уловила слова «дурная» и «неуклюжая», а затем перестала вслушиваться. Я прикрыла глаза и с наслаждением расслабилась, пока Джейми вытирал и расчесывал мои волосы.
Он действовал быстро и уверенно, наверное, привык иметь дело с лошадиными гривами. Я не раз слышала, как он беседовал с лошадьми, точно так же, нараспев, по-гэльски, расчесывая им гривы и хвосты. Хотя, полагаю, лошадям он точно говорил вещи поприятнее.
Его руки по очереди прикасались к моей шее, затем к обнаженной спине и плечам; легкие прикосновения возрождали к жизни постепенно согревающееся тело. Я еще дрожала, но отпустила плед, и он складками упал мне на колени. Огонь в очаге шипел, языки пламени задевали бока чайника, и в комнате становилось все теплее.
Теперь Джейми ласково перечислял все то, что хотел бы со мной
