— Когда это случилось? — осведомилась я.

— Началось пару лет назад, вскоре после твоего отъезда на Крит. Гордон заявил, что устал от разъездов и хочет снять однушку рядом с банком. А я как дура согласилась. Поначалу это были одна или две ночи в неделю. Но внезапно он стал появляться дома только на выходные, да и их сплошь и рядом умудрялся пропускать. Конференции. Командировки за рубеж. Гольф с боссом. Бог свидетель, я должна была догадаться. Это было просто написано у него на лбу, причем заглавными буквами!

— Как ты узнала?

— Из эсэмэски. Его телефон запищал поздно ночью, и я успела прочитать до того, как Гордон успел свернуть экран. Подозреваю, милая крошка Наоми поступила так намеренно. Хотела, чтобы я узнала. Ну конечно, так оно и было.

— Почему ты не поделилась со мной?

— Написать по электронке на Крит? Какой от этого прок?

— Я же была здесь пару дней назад…

— Прости, Сью. Я должна была. Я хотела. Но часть меня сгорала от стыда. Понимаю, это смешно, потому что мне нечего стыдиться. Но я вечно поучала тебя насчет вас с Андреасом, давала советы, как строить личную жизнь. Наверное, поэтому мне не хватило духу признаться, что мой собственный брак трещит по швам.

— Ты ведь знаешь, что я всегда на твоей стороне.

— Да. Но пожалуйста, не надо меня жалеть, а то я снова расплачусь. Я понимала, что рано или поздно ты узнаешь, и боялась этого.

От следующего вопроса было не уйти.

— Джек и Дейзи, как я понимаю, в курсе?

Сестра кивнула:

— Мне пришлось им сказать. Боюсь, оба тяжело восприняли новость. Дейзи даже говорить с отцом отказывается. У нее вся эта история вызвала отвращение. Что же до Джека… Ты его видела. Я пытаюсь держать фасон: «Это все-таки ваш отец. Кризис среднего возраста». Ну и все такое прочее. Но если хочешь правду, Сью, мне отчасти приятно, что дети настроены против него. Он эгоистичный ублюдок и превратил все в прах.

Я чувствовала, что плохие новости еще не закончились.

— Гордон потратил кучу денег на Наоми, — продолжила Кэти. — Одновременно его карьера в банке пошла под уклон, и он лишился работы. Но ему сейчас на это плевать. Он свил себе любовное гнездышко в Уиллсдене, и у него все хорошо. Но нам приходится продавать этот дом. Я бы выкупила «Три трубы», да денег не хватает, а по изначальной договоренности мы делим его пополам. Не стану вникать во все финансовые подробности. Это настоящие дебри.

— Где же ты будешь жить?

— Пока еще не думала. Куплю что-нибудь поменьше. «Три трубы» выставляются на продажу на следующей неделе.

Кэти поднялась из-за стола и поставила чайник. Ей требовалось на минуту повернуться ко мне спиной.

— Я рада, что ты все знаешь, — сказала сестра, все еще не глядя на меня.

— Сочувствую тебе, Кэти. Но все равно хорошо, что я узнала правду. Между нами не должно быть секретов.

— Двадцать пять лет! Просто удивительно, как мало требуется времени, чтобы все разрушить.

Она стояла и ждала, когда закипит чайник. Мы обе молчали. Наконец сестра вернулась к столу с двумя чашками кофе. Мы посидели еще немного, друг напротив друга.

— Останешься в Вудбридже? — спросила я.

— Если получится. Здесь все мои друзья, да и начальство говорит, что я могу работать в «Гринуэйс» полный день, если захочу. Вот и приплыли: мне скоро пятьдесят, и пора снова впрягаться на полную ставку! — Кэти уткнулась взглядом в черный кофе в своей чашке. — Это нечестно, Сью. В самом деле!

— Хотела бы я тебе помочь.

— Оттого что ты знаешь, мне уже легче. И все со мной будет отлично. Этот дом стоит хороших денег. У меня есть сбережения. Дети уже взрослые и могут сами о себе позаботиться…

Мы поболтали еще немного, я пообещала заглянуть к сестре, прежде чем уеду из Суффолка, и заверила, что я всегда на другом конце провода, если ей вдруг захочется поговорить. Я понимала, что это неправильно с моей стороны, но все это время я думала об Андреасе и жалела, что у нас случилась размолвка на Крите, что я написала то письмо и что вообще поехала в «Бранлоу-Холл».

Позже тем вечером я еще раз попробовала дозвониться ему. Он опять не ответил.

Когда я вернулась в отель, было три часа. Мне хотелось просто подняться в номер, лечь на кровать, положить на лоб влажное полотенце и выбросить из головы всю эту историю про Фрэнка Пэрриса и Сесили Трехерн. Лиза Трехерн дала мне время до двенадцати часов следующего дня, чтобы найти ту или иную разгадку, но я, увы, так нисколько и не приблизилась к истине. После встречи с Кэти я чувствовала внутреннее опустошение. Я переживала за сестру. А разговор про мое так называемое расследование только лишний раз показал, как мало мне удалось выяснить.

Но когда я вошла в вестибюль, чтобы забрать у администратора ключ, то услышала, как меня окликнули по имени. Повернувшись, я увидела перед собой человека, которого меньше всего ожидала здесь встретить. Мелисса, бывшая жена Алана Конвея, стояла со своей обычной тонкой улыбочкой. Мелисса, как свидетельствовала эта улыбка, вполне отдавала себе отчет, что это скорее мне положено изумляться, чем ей удивляться или радоваться подобной встрече. Два года минуло с того дня, когда мы виделись с ней в ее доме в Бредфорде-на-Эйвоне. Она нисколько не переменилась: невысокая, с каштановыми волосами, скуластая; во всем ее облике сквозила элегантность, граничащая с аскетизмом.

— Вы меня не помните? — произнесла она.

Я сообразила, что таращусь на нее.

— Прекрасно помню, Мелисса, — сказала я. — Просто не ожидала увидеть вас здесь. Что вы делаете в Вудбридже?

— Я жила тут некоторое время. После Орфорда я сняла коттедж на территории «Бранлоу-Холла».

— Да, я слышала.

— У меня здесь много друзей. Эйден Макнейл помог мне в самый тяжелый период, сразу после развода. Прочитав об исчезновении Сесили, я сочла своим долгом приехать и поддержать его. Знаете, вы очень его расстроили.

— Я этого не хотела.

— Эйден думает, что вы копаете под него. — Не дождавшись от меня ответа, Мелисса продолжила: — Я собираюсь вернуться в Бредфорд-на-Эйвоне сегодня вечером, но хотела сперва повидаться с вами. Найдется время выпить чашку чаю?

— Конечно, Мелисса. С удовольствием.

Чаю мне не хотелось. И еще меньше мне хотелось сидеть и выслушивать обвинения этой дамочки. Но в то же время мне требовалось поговорить с ней. Она находилась в отеле в четверг накануне свадьбы и, если верить Лайонелу Корби, видевшему ее в спа, пребывала в скверном расположении духа. И хотя к моменту издания романа «Аттикус Пюнд берется за дело» они с Аланом Конвеем расстались, Мелисса знала его лучше, чем кто-либо. Эта женщина восемь лет была его законной супругой и, если на то пошло, первая дала ему совет писать детективные романы. Любопытно, что у нее завязалась дружба с Эйденом Макнейлом. Прежде мне казалось, что книга Алана является единственной связующей ниточкой между смертью Фрэнка Пэрриса и исчезновением Сесили Трехерн. Теперь я поняла, что есть и другая.