— Привет! — весело поздоровалась она. — Надеюсь, ты не против обеда из полуфабрикатов? Каюсь, купила киш в «Хони плюс Харви» в Мелтоне, ну и к нему салат нарезала.

— Чудесно…

Кэти проводила меня в кухню, где уже был накрыт стол, и достала из холодильника графин с самодельным лимонадом. У нее был свой фирменный рецепт: цельные лимоны измельчались и смешивались с водой и сахаром. В результате напиток, ясное дело, получался на порядок вкуснее того, который можно купить в банке или в бутылке. Киш сестра разогрела в духовке. На столе лежали даже настоящие тканевые салфетки, продетые в металлическое колечко. Ну кто так сейчас делает? Чем обычные, из бумажного рулона, плохи?

— Ну, как продвигается твое дело? — спросила Кэти. — Как я понимаю, полиция еще не нашла Сесили Трехерн?

— И едва ли найдет.

— Думаешь, ее убили?

Я кивнула.

— В прошлый раз ты, помнится, придерживалась иного мнения. Полагала, что это мог быть несчастный случай: дескать, Сесили упала в реку или что-нибудь в этом духе. — Кэти размышляла над моими словами. — Но если ее убили, значит Сесили могла быть права и Штефан, или как там его, все-таки невиновен.

— Сдается, что так оно и есть.

— И что заставило тебя переменить мнение?

Хороший вопрос. Улик в данный момент у меня не было, ни в каких смыслах. Я поговорила с фигурантами дела, исписала несколько страниц, но никто себя не выдал — не сказал и не сделал ничего такого, что позволило бы указать на него. Все, чем я располагала, это лишь смутные подозрения. Попроси вы меня составить список подозреваемых в порядке убывания, получилось бы что-то вроде этого:

Двое из них, Элоиза и Дерек, подслушали судьбоносный телефонный разговор. Лиза Трехерн терзалась жестокой завистью по отношению к Сесили и обижалась на Штефана. Эйден был мужем Сесили и, вопреки всем доводам в его пользу, оставался самым очевидным подозреваемым. Лайонел замыкал список, но парень просто не понравился мне при нашей первой встрече, и я ощущала в нем какую-то фальшь.

Так где же я оказалась в итоге?

В романе «Аттикус Пюнд берется за дело» два убийства произошли по совершенно разным мотивам, и, естественно, преступников тоже оказалось двое. Я почти не сомневалась, что мой случай проще, и Сесили заставили замолчать именно по той причине, на которую указали ее родители. Она слишком много знала. Дочь позвонила им из общественного места, и ее подслушали.

Сесили поняла, кто убийца Фрэнка Пэрриса, потому что прочитала книгу. Я тоже ее прочла, и, хотя обязана была увидеть то же самое, что и она, однако каким-то образом проскочила мимо зацепки. Мне пришло в голову, что следует больше расспросить про саму Сесили: чем она интересуется, что ей нравится, а что нет. Тогда мне проще будет проникнуть в ход ее мыслей.

— Это просто интуиция, — сказала я, отвечая на вопрос Кэти. — К тому же в моем распоряжении всего лишь сегодня и завтра. Лиза Трехерн попросила меня уехать.

— Почему?

— Она полагает, что я только напрасно трачу свое время и их деньги.

— Или считает, что ты знаешь слишком много.

— Мне такая мысль тоже приходила в голову.

— Переезжай ко мне, если хочешь.

Мне хотелось. Очень хотелось быть рядом с Кэти. Но ввиду предстоящего нам разговора такой исход выглядел едва ли возможным.

— Кэти, ты знаешь, как я тебя люблю, — начала я. — Мне лестно было думать, что мы близки и доверяем друг другу.

— Так и есть. — Сестра улыбнулась, но в ее улыбке читался страх. Она догадывалась о грядущем.

— Почему ты не рассказала мне про Гордона? — спросила я.

— А что такое с Гордоном? — Она попыталась прикинуться непонимающей.

— Мне известно про Адама Уилкокса, — сказала я.

Пять простых слов, но сестру они буквально раздавили. Не было никаких театральных эффектов: ни слез, ни гнева, ни восклицаний. Вот только в одну секунду все то внешнее благополучие, которым она себя окружала: цветы, экзотические салаты, домашний лимонад, киш из магазина деликатесов в Мелтоне, — оказалось вдруг эфемерным, и с его исчезновением горе, прятавшееся за фасадом, вырвалось наружу. Я бы и раньше это сообразила, не будь моя голова забита проблемами множества других, совершенно чужих мне людей.

Ну да, я заметила сухой куст в саду, опечатки в электронном письме, курящего Джека, его мотоцикл, но не позволила этим обстоятельствам соединиться в эмоциональную цепь. Я отнеслась к ним как к уликам в попутной детективной истории — их полагается принимать во внимание, но не близко к сердцу. И тут вдруг Саджид Хан проговорился. В конце нашей встречи он упомянул, что Кэти обращалась к нему и он порекомендовал ей некоего Уилкокса. Хан быстро понял ошибку и попытался замести следы, но я почуяла неладное. С какой стати Кэти вдруг обращаться к поверенному? В очередной раз на помощь мне пришел Интернет. Я начала с того, что забила в поисковик «Уилкокс Лондон адвокаты». Думаю, мне повезло, что фамилия эта не самая распространенная. Первый запрос выдал дюжину вероятных кандидатов. Достаточно просто было отмести Джерома Уилкокса (торговые патенты), Пола Уилкокса (интеллектуальная собственность) и прочих. Затем меня осенило, и я набрала: «Уилкокс Ипсуич адвокаты». И буквально сразу наткнулась на Адама Уилкокса, который специализировался на бракоразводных процессах.

— Это Гордон тебе сказал? — спросила Кэти.

— Я с Гордоном уже сто лет не разговаривала, — ответила я.

— И я тоже. — Сестра попыталась улыбнуться, но этот номер уже не прошел. — Я не хотела говорить тебе, потому что это такая скучная история. Учитывая, как я поучала тебя все эти годы, мне казалось, ты сочтешь меня надутой и глупой и решишь, что я получила по заслугам.

Я взяла ее за руку:

— Да мне бы в жизни в голову такое не пришло.

— Прости. — Кэти наконец-то заплакала. Она схватила салфетку и вытерла глаза. — Я не хотела обидеть тебя. Это было несправедливо.

— Просто расскажи, что случилось.

Кэти вздохнула:

— У Гордона завязался роман с его секретаршей. Ее зовут Наоми. На двадцать лет моложе его. Разве это не самая скверная новость, какую ты слышала?

— Он выставляет себя дураком, — сказала я.

— Он и есть дурак.

Кэти не плакала больше. Если до этого она переживала, так как, по ее мнению, нечестно обошлась со мной, то когда разговор зашел о Гордоне, гнев вытеснил остальные эмоции.

— Меня досыта накормили всей этой ерундой про то, что Гордон любит меня и детей и не хочет разрушать семью, но несчастен в душе, а Наоми снова позволяет ему почувствовать себя молодым, и что всем нам нужно начать сначала, и так далее и тому подобное. Он жалок, но отчасти я сама виновата. Зря я согласилась на эти условия: рабочая неделя в Лондоне, выходные в Вудбридже. Надо же было сразу сообразить, что добром это не кончится.