разум невольно подпитывается их нуминозностью. Значит, мы должны принимать их в расчет, при всей явной нелепости и иррациональности этих картин, просто потому, что они суть важные факторы психологического процесса. Но подчеркну, что доказать тут что-либо не получится.

744 Поскольку психология затрагивает человека с практической стороны, она не может удовлетвориться средними значениями, ведь те сообщают только обобщенные факты о поведении. Вместо этого нужно обращать внимание на отдельные исключения, которыми статистика пренебрегает. Человеческая психика обретает свой истинный смысл не в среднем, а в единственном, что невообразимо в научных процедурах. Эксперименты Райна показали (лишний раз подтвердив житейский опыт), что невероятное действительно возможно и что наша картина мира соответствует реальности только тогда, когда мы отводим в ней место невероятному. Эта точка зрения предается анафеме сторонниками сугубо научного подхода, несмотря на то, что без исключений не было бы никакой статистики. Более того, в реальности исключения едва ли не важнее правил.

745 Данная картина позволяет сделать ряд выводов о природе объектов, появляющихся на небосводе. «Небо» – не тот голубой свод, который мы видим, и не полная звезд вселенная; это странное четвертое измерение, населенное сверхъестественными существами, изобилующее темными дисками и круглыми дырами. Фон имеет текучий, водянистый характер, резко контрастирующий с исключительно огненным качеством предыдущей картины. Огонь символизирует динамизм, страсть и эмоцию, тогда как вода с ее прохладой и субстанциальностью есть пассивный объект, отстраненное созерцание (потому говорят об утоляющей жажду aqua doctrinae и refrigerium[473], которая истребляет огонь, подобно алхимическим саламандрам).

746 Как утверждали старые мастера, «Aqua nostra ignis est» («Наша вода есть огонь»); это тождество, которое, стоит о нем подумать, расщепляется на противоположности, подобно бессознательному образу Божества. Мнимая загадочность свойственна всему сущему: оно таково – и все же отличается, в особенности бессознательное, реальность которого познается только через притчи. Сходным образом четвертое измерение можно рассматривать лишь как математическую фикцию, как интеллектуальную софистику – или как откровение бессознательного, поскольку для нас невозможно непосредственное его постижение.

747 Бессознательное расположение элементов, составляющих картину, дает понять, что НЛО – это обретшие форму подсознательные содержания, то есть, если коротко, архетипические фигуры.

Рисунок 4. Картина Ива Танги[474]

748 Эта картина датируется 1927 годом, то есть она более чем на десятилетие предвосхищает ковровые бомбардировки европейских городов. А зритель не может отделаться от ощущения, что видит именно взрывы. Так как современную живопись обычно довольно трудно истолковать, ибо ее главная и единственная цель заключается в том, чтобы упразднить смысл и форму и заменить их чем-то непонятным, сбивающим с толка, я решил показать эту картину как можно большему числу разных людей и тем самым провести своеобразный тест Роршаха[475]. Большинство принимало черно-белый фон, сочетающий минимум разборчивости с максимумом абстракции, за плоскую поверхность. Это подтверждается тем фактом, что свет на картине заставляет пять центральных фигур отбрасывать тени и видно, что тени падают на плоскость. Толкования существенно различались: одни говорили, что это море в полярную ночь, покрытое дрейфующим льдом, другие усматривали пелену ночного тумана, третьи видели унылую поверхность далекой планеты вроде Урана или Нептуна, а четвертым представлялся большой освещенный город, расположенный вдоль берега залива, как Сан-Франциско или Нью-Йорк. Странный квинкункс, подвешенный над «городом», озадачивает большинство зрителей. Некоторые сразу заявляли, что падают бомбы и идут взрывы. Фигура посередине принималась за морское существо (морской анемон, осьминог и т. д.) или за цветок, а также за демонический лик со спутанными волосами (взгляд направлен влево вниз); еще рассуждали о клубах дыма от большого костра. Четыре фигуры вокруг трактовались как морские животные, клубы дыма, грибы или даже бесы (из-за рогов). Фигура слева вверху, ярко-желтовато-зеленая, разительно контрастирующая с тусклыми оттенками прочих, воспринималась как ядовитый дым, водяное растение, пламя, горящий дом и т. д. Должен признать, что для меня сравнение с ночным городом у моря, рассматриваемым со значительной высоты, как с борта самолета, было наиболее убедительным. По слухам, художник когда-то был моряком, а потому вполне мог набраться соответствующих впечатлений.

749 Горизонт скрывается за скоплениями облаков, над которыми угадывается слабое свечение круглого светила; слева видна тускло освещенная гряда облаков (?), имеющая форму сигары. В центре света возникает, как бы невзначай, едва различимое пятно того же цвета, что и желтовато-зеленое «пламя» (вверху слева от квинкункса). Аналогичное, но хорошо заметное пятно можно увидеть ниже (в центре справа), прямо над городом. Размытая линия соединяет его с другим желтовато-зеленым пятном (по всей видимости, это «продолжение» пламени). Продолговатое второе пятно указывает на центр едва различимых концентрических кругов, которые предполагают вращение. Любопытно, что и первое пятно в верхней части рисунка тоже связано с концентрическими окружностями. К сожалению, на репродукции их не видно, мешает темный фон; в результате опознается разве что свечение, окружающее желтоватое пятно, а на ощупь оно могло бы ощущаться как слегка выпуклое. Скорее всего, эти линии процарапали каким-то острым предметом. Сомнений в их кольцевом характере быть не может, о чем ясно свидетельствует нижняя концентрическая формация.

750 Эти подробности кажутся чистейшим произволом, игрой случая, как и детали предыдущей картины. Их случайную природу нельзя отрицать, но они приобретают совершенно иной вид, если мы прибегнем к сравнительной процедуре. Как бы случайно в ночном небе появляются два светящихся вихря с темными центрами, а еще – столь же случайная сигарообразная форма со светлым пятном и линией, соединяющей второй вихрь с пламенем. Велик соблазн дать волю воображению и истолковать пламя как след снаряда, вылетевшего из вихря, или, как мы бы сейчас сказали, из НЛО; считается, что «тарелки», среди прочего, обладают склонностью к воспламенению. НЛО сеет огонь, так как отчетливая линия соединяет его с пламенем. Однако и другие волнистые линии пересекают изображение – это и автострады, и направляющие. Они как-либо связаны с небесными явлениями? Очень многое в этой картине приходится угадывать – скажем, нечеткие телесные формы, которые вместе с «пламенем» образуют четверицу со структурой 3 + 1. Образ в середине не менее труден для истолкования, однако отличается от прочих своим «туманным» качеством, пусть и отбрасывает тень.

751 Описание картины было бы неполным, не упомяни я о важной подробности, которая обнаруживается при ближайшем рассмотрении: цилиндрическое фаллическое облако (?) нацелено точно на верхний светящийся вихрь, и это можно истолковать с точки зрения сексуальной теории как сожительство. Из нижнего вихря вырывается крохотный язык пламени, который, в свою очередь, сливается с большим языком слева. Последний, в психологическом понимании, олицетворяет Единое, отличное от Трех; это дифференцированная функция, противопоставляемая трем недифференцированным функциям и, следовательно,