— А торт? — не унималась Артемис, поглощенная мыслями о завтрашнем дне и слишком обеспокоенная, чтобы обидеться на то, что ее, как и Примми, посчитали недостаточно опытной по части открывания шампанского. — У него целых шесть ярусов. Думаете, поставщики смогут довезти его в целости?

— Расслабься, Артемис! — прикрикнула на подругу Кики. — Завтра все пройдет отлично. Все приготовили бокалы?

Когда три самых дорогих для нее человека на свете торжественно кивнули, Кики с громким щелчком ловко извлекла пробку из бутылки и разлила хорошо охлажденное шампанское по бокалам.

— У меня тост! — воскликнула Примми, высоко поднимая свой бокал. — За Артемис и Хьюго!

— Нет. — Артемис протестующе взмахнула рукой. — Мы успеем выпить за нас с Хьюго завтра. А сегодня нужен другой тост.

Не собираясь спорить с ней, Примми, Кики и Джералдин подняли бокалы и выжидающе замолчали.

— За нас четверых, — сказала Артемис. Ее лицо раскраснелось, глаза радостно засияли.

— За нас четверых, — повторили они все вместе.

«Такие мгновения не забываются, — подумала Примми, когда все четверо дружно чокнулись и выпили шампанского. — Пусть однажды мы потеряли друг друга, но теперь ничто на свете не заставит нас разлучиться вновь».

На следующее утро Примми, как всегда, проснулась в шесть. Первым делом она раздвинула занавески и выглянула в окно. В последние недели, как это бывает в апреле, часто шел дождь, но сегодня, в первый день мая, утреннее небо казалось ясным и прозрачным, обещая безоблачную, теплую погоду.

Примми облегченно вздохнула. Артемис с невероятным хладнокровием встретила известие о романе Шолто с Сереной, но ей ни за что не выдержать, если в день свадьбы придется идти в церковь под дождем.

Тихо, чтобы не потревожить Джералдин, Примми натянула удобную вельветовую юбку и теплый вязаный свитер. Хоть сегодня и свадьба Артемис, существуют повседневные заботы, которыми нельзя пренебречь. Животных надо накормить, а Мейбеллин и Злючку Элис еще и подоить.

— Сегодня особый день, совершенно удивительный, — предупредила она корову, наливая в ясли жидкую ячменную кашу. — В Рутвене праздник, и поэтому мы тебе сегодня повяжем большой голубой бант.

Мейбеллин замычала, словно соглашаясь, и Примми пододвинула скамеечку для дойки.

Иначе дело обстояло с козой. Злючка Элис требовала к себе особого подхода. Ее всегда приходилось упрашивать и заманивать едой, поскольку у Злючки имелось свое кредо: нет еды — нет молока.

— Постарайся, Элис. Давай сегодня обойдемся без скандалов, — деловито предложила Примми. — Надеюсь, ты позволишь повязать тебе бант.

Стоя на построенной Бреттом платформе для дойки, Элис одарила хозяйку неприязненным взглядом. Не слишком рассчитывая, что Злючка к ее просьбе отнесется благосклонно, Примми начала доить козу. Если дойка Мейбеллин казалась Примми настоящим отдыхом, то с Элис приходилось постоянно быть начеку. Как только коза прекращала жевать, она принималась брыкаться и норовила соскочить с платформы.

День свадьбы Артемис не стал исключением. Элис оказалась верна себе, и когда Примми покинула сарай, чтобы забрать Неда из стойла и отвезти в загон, она чувствовала себя так, словно ей пришлось выдержать целых три раунда с Ленноксом Льюисом.

Выпустив ослика пастись, Примми направилась к бухте по узкой тропинке между дюнами. Шел восьмой час, море сверкало и переливалось в солнечных лучах, меняя цвет с нефритово-зеленого на серебристо-серый.

Ступив на узкую полоску песка у самой воды, Примми полной грудью вдохнула свежий, бодрящий соленый воздух и блаженно замерла. Погруженный в тишину берег Рутвена казался девственно-нетронутым. В этот миг он принадлежал ей одной.

Жалея, что рядом нет Рэгза, у которого вошло теперь в привычку ночевать в постели Кики и Бретта в их фургоне, Примми медленно побрела вдоль усеянного галькой берега. Морской бриз овевал ее лицо, и в ровном сонном дыхании моря ей чудилось благословение небес.

Когда Примми вернулась домой, было уже не до тихих уединенных размышлений. Артемис твердо решила, что отправится в церковь из Рутвена, и теперь она сидела на кухне и ела омлет. Ее щеки пылали от волнения.

— Кики надувает воздушные шары и собирается украсить ими ворота Рутвена, — сообщила она, сверкая глазами. — А Джералдин ищет для меня что-нибудь старое, что-нибудь чужое и что-нибудь голубое[43].

На роль «чего-нибудь старого» Джералдин предложила белую атласную ленту, которой решили украсить свадебный букет Артемис из лимонно-желтых роз и гипсофил. «Чем-нибудь чужим» стал отделанный кружевом платок, а «голубое» Джералдин приготовила уже давно. Это была изящная подвязка, купленная в Париже специально для свадьбы Артемис.

— Сегодня утром, пока тебя не было, звонили из Клейборна, — предупредила Кики, входя в кухню. С огромными связками воздушных шаров в обеих руках она походила на суперсовременную Мэри Поппинс. — Поскольку в приюте не принято посылать детей из года в год в один и тот же дом, в этот раз к нам приедут другие дети, а с ними новая воспитательница. Эта воспитательница не водит машину, за рулем будет шофер, и его тоже придется где-то поселить. Они просили не беспокоиться. Если у нас нет места, водитель снимет комнату в Каллело.

— Что ж, свободного места у нас нет, — бодро отозвалась Примми. — Но поскольку летний сезон еще не начался, водитель легко найдет где переночевать.

Позднее, когда время уже близилось к двум часам и до начала свадебной церемонии оставались считанные минуты, Джералдин вошла в комнату, где одевались Кики и Примми.

— Кажется, впервые в жизни я могу честно заявить, что Артемис выбрала наряд как нельзя лучше соответствующий случаю.

Кики весело ухмыльнулась:

— Ты хочешь сказать, что это не белое платье из органди со шлейфом и вуалью?

— Слава Богу, нет. Это элегантное платье и легкий жакет из кремового шелка, отделанный старинным кружевом. Артемис надела свою любимую тройную нитку жемчуга и длинные жемчужные серьги с бриллиантами. Должна признать, она выглядит совершенно сногсшибательно.

То же можно было сказать и о самой Джералдин. В изумрудно-зеленом узком облегающем платье из крепдешина и коротком пиджаке болеро, с черными как ночь волосами, стянутыми в свободный узел на затылке, она отличалась неподражаемым изяществом. Ее тщательно продуманный костюм наверняка дело рук какого-нибудь знаменитого французского кутюрье.

— О нет! — в ужасе воскликнула Джералдин, увидев темно-синие ногти Кики. — Ты ведь не собираешься с подобным маникюром играть роль подружки невесты?