— Хорошо, что ты вернулась.

Собрать вещи мне почти не дали. Дежурный Затылок, выполняющий, как оказалось, у Шефа роль личного цербера, постоял в дверях минут пятнадцать, глядя как я мечусь по квартире, а потом бесцеремонно вытащил наружу.

— Необходимое купите на месте, — он запер квартиру своим ключом и подтолкнул меня к лестнице. Спускаясь вниз, я успела оглянуться — мне хотелось сохранить в памяти хотя бы дверь того места, где какое-то время я была так искренне счастлива, пусть и недолго. Те теплые вечера, когда Шеф приходил из Института, и мы вместе смотрели какой-нибудь дурацкий вампирский ужастик, смеясь до колик, казались теперь просто выдумкой из другой жизни.

— Пытаться убежать бессмысленно, да? — на всякий случай уточнила я.

— Совершенно.

— Знаете, я вас ненавижу.

— Как будет угодно, — он забрал у меня рюкзак, — а это пусть лучше будет у меня. Надеюсь, вы взяли все, что нужно на первое время.

Я ничего не ответила, хмуро ступая вниз. Что я взяла? Документы, мамину фотографию, которую давно привезла с нашей старой квартиры и с тех пор хранила в ежедневнике. Карманное издание — «походный томик», как я это называла, — «Мастера и Маргариты». И простой черный «Крикет», которым всегда пользовался Шеф, — просто что-то, чего он касался.

— Да, у меня есть все, что нужно, — я вздохнула и в последний раз оглянулась на нашу квартиру. Ее уже не было видно.

Ехать на заднем сиденье было непривычно. Я пыталась уговорить Затылка разрешить пересесть на переднее место, но он был неумолим — мало того, еще и двери защелкнул.

— Да не собираюсь я на ходу из машины выпрыгивать, — мрачно заметила я, когда со всех сторон раздалось синхронное «щелк!».

— Вот и славно.

Мы ехали медленно — в городе уже начинались пробки. Прижавшись к стеклу, я пыталась насмотреться любимыми улицами в последний раз, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Знакомые здания, лепнина, даже новомодные бутики на Невском — все вдруг обрело ценность и смысл. Просто потому, что я видела их в последний раз. Здания исчезали за спиной, отражаясь в черном блестящем боку машины, и мне казалось, что город пытается попрощаться со мной, а я все выскальзываю из его протянутых рук…

— Попрощаться хоть можно? — Я только сейчас сообразила, что об отъезде не знает никто, кроме Шефа, даже Китти. Телефон Затылок отобрал у меня, как только появился у проходной Института.

— Не стоит, — он неумолимо смотрел вперед, расслабленно положив руки на руль. Пнув его кресло, я растянулась на заднем сиденье и закрыла глаза. Мерное скольжение машины убаюкивало, особенно если учесть, когда я спала в последний раз…

Проснулась я от резкого поворота, из-за которого чуть не свалилась на пол. Голова гудела, как бывает всегда, если долго не спать вообще, а потом — слишком мало. Я уже набрала в грудь воздуха, чтобы высказаться о манере вождения Затылка, когда услышала его тихий голос, — кажется, он не понял, что разбудил меня, и старался не шуметь, говоря по телефону:

— Шоссе на «Пулково» закрыто… Да, не проехать. Дорогу не могу найти… — Я напрягла слух изо всех сил, но услышала только равномерный гул вместо голоса его собеседника. — Нет, в другое «Пулково» тоже, уже третий круг нарезаю по одним и тем же дорогам, я рекламный щит приметил, на нем мазок краски… Есть, Александр Дмитриевич.

Короткие гудки, разговор прекратился. Я резко высунулась между передними сиденьями:

— Что случилось?

Надо отдать должное, Затылок не вздрогнул.

— Плохо быть человеком, вот что случилось, — он поправил черные очки и проводом за ухом, — мне не выехать из города к аэропорту.

— Не поняла?

— Дорога, — Затылок дернул коробку передач, увеличивая скорость, — все дороги закольцованы. В жизни такого не видел, только слышал. А Александр Дмитриевич велел звонить, как только случится что-то непредвиденное.

— О как, — я осторожно перебралась вперед, Затылок потерял бдительность, — и что же это происходит?

Он бросил на меня многозначительный взгляд через очки.

— То есть нам не выехать из города? — уточнила я.

— Именно так.

— Погодите, мы что… в блокаде?! — наконец дошло до меня.

— Похоже на то, — он крутанул руль, едва разминувшись с какой-то иномаркой. — Александр Дмитриевич велел немедленно возвращаться.

— Блокада…

Слово было серым на вкус и отдавало смертью. Как и каждый, кто живет в Петербурге, мы все слышали про страшные 900 дней во время Второй мировой, но сейчас, в двадцать первом веке, вспоминать их было как-то странно. Особенно когда по залитым солнцем улицам ходят довольные люди, щурясь на солнце и впервые за год надев темные очки. У них там — весна, а у нас — осада.

— Где мой телефон, мне позвонить надо? — Я требовательно протянула руку, но она осталась пустой. Затылок неловко кашлянул:

— Александр Дмитриевич велел разобрать телефон насколько это возможно, чтобы вы ни с кем не могли связаться и предупредить об отъезде.

— У меня слов нет! — Я откинулась на спинку. — Куда едем?

— Обратно в Институт. Судя по всему, дороги на все вокзалы и даже в порты тоже закрыты… — Он не выдержал и ударил ладонями по рулю. Я даже вздрогнула:

— Да бросьте, чего вы-то переживаете, это же не ваша вина!

— Вы не понимаете, — он качнул головой, — я Александру Дмитриевичу многим обязан. Он меня вытащил из такого места, по сравнению с которым ад — детский садик. Забрал оттуда, к мозгоправам вашим отправил, которые с превращенцами работают…

— С превращенцами? — Я прищурилась.

— Да с оборотнями. Они, знаете, не всегда могут справиться с собственной второй сущностью, вот их и отправляют к психотерапевтам, чтобы они им мозги на место поставили. — Он помолчал. — Босс меня буквально к жизни вернул, работу хорошую дал, я за ним куда угодно пойду, а тут не смог просто взять и увезти одну девушку в аэропорт!

Что-то не складывалось.

— Вы в Институте работали? — на всякий случай уточнила я. — Я вас раньше не видела.

— Нет, я на окраине в наружной охране был, Купчино, — Затылок одернул рукава рубашки и вдруг зло дернул наушник, бросив его на плечо, — всякие аномалии караулил, ну знаете, мало ли там еще кто из нелюдей высунется без разрешения. А сегодня только со смены вернулся — звонок! Бросай все, хватай форму и дуй в город отвозить сотрудников в аэропорт. Нас несколько вызвали, я одного парня знаю, сегодня тоже видел его. — Он помолчал, дождавшись «зеленого» на светофоре, ударил по газам. — А вы кто? Из щупальцев?

— Кого?! — Я чуть с сиденья не свалилась.

— Ну этих, которые все чувствуют, — Затылок ухмыльнулся, — мы их просто так называем.