Стоит дамочка в черном на коленях, голова ее, под кудрявой шапочкой, епитрахилью моей, серебром вышитой, прикрыта. Я растерялся. Не знаю, что и сказать. Думаю: сейчас скажу доброе слово ей – в ересь впаду. А хочу, хочу доброе слово-то ей сказать!

И так говорю ей тихо, чуть слышно: «Вот именно, раба Божия Татиана, ты все твердишь: прелесть, прелесть, – это и есть прелесть. Прельщенье это. Ты вроде как елку нарядила, у себя дома поставила, всех Богов Земли на праздник пригласила, пирогов им напекла, салатов настригла, шампанское по бокалам разлила – и водишь с ними со всеми хоровод вокруг елки! Верно я понял?» Она, со слезами на глаза, шепчет: да, да… Я тоже шепчу, чтоб другие исповедники не слышали: «Так вот. Вы мне тут перечислили всех, кого любите. Да только ни слова о Христе Боге не сказали! А почему? О Нем-то почему ж ни слова? Или Его вы – не любите?..» Дамочка ко мне лицо подняла. Епитрахиль пальчиком отодвинула от носа. От нее хорошо, нежно пахло пряными, сладкими духами. «Почему же! Люблю. Очень даже люблю! Больше всех – люблю!»

Я вздохнул. Ох, ересь, ересь сейчас дамочке выдам…

«И Он всех – тоже любил», – шепчу.

Дамочка аж разрумянилась. «Ура, – шепчет, – ура! И Он тоже!.. Значит, не такой уж это тяжкий грех, отец?.. А то тут мне один священник сказал: в Аду будешь гореть за свои помыслы, несчастная!..»

Я произнес очистительную молитву. Перекрестил дамочку. И сказал над ее затылком, над каракулевой шапочкой, прямо в ухо с алмазной серьгой: «Не будешь ты гореть в Аду. Солнечная ты. И преизбыток любви в сердце твоем. И Господь тебя давно простил. Сразу – простил, как ты перед Ним, вот здесь, во храме, на колени встала». Как это перед Ним, глаза круглые делает, я же – перед вами на колени встала! «Нет, – говорю, перед Господом, перед Иисусом ты сейчас стоишь. Я – лишь слуга Его малый. Я проводник Его воли. Его Святого Огня глиняная плошка, малая лампада. Молись».

Она встала и ушла из Карповской церкви радостная такая!

Как невеста на свадьбу, пошла!

Мне показалось – и фата метельная за бараньей шапочкой летит, развевается…

Я понимал: я ей на всю жизнь в сердце праздник поселил. И теперь она ко Христу не пойдет – побежит. Потому что интересно ей станет: как это Христос всех Богов понял и полюбил? Как?

…а с точки зренья любого православного иерея – я ересь ей сказал.

А должен был строго, сурово возгласить так: ну что, грешница великая?! Наелась-напилась поганых, языческих, диавольских чужих ересей?! Не вырвало тебя еще?! Не вывернуло наизнанку?! Вовремя, матушка, метнулась во храм, вовремя! А то демоны многобожия загрызли бы тебя, изжевали бы однажды ночью, в теплой постельке, ты бы так и умерла, не покаявшись!

…но ведь не сказал я так.

ПРО АНТИХРИСТА

Лег сегодня спать. И мысли в голову лезут.

Недобрые, черные мысли.

Встал. Сел к столу. Стал их записывать.

Вот пишу их, может, на душе станет легче.

Думал о том, как рядом, как близко сейчас пришествие в Мир новой религии.

Мир должен обновляться. Это я понимаю.

Может, Мир устал от старого Христа, и стерлась с Его иконы последняя позолота?

Но Он говорил: «Се, творю все новое». Значит, Он Сам хотел, желал и от людей новизны?

Как обновится Мир? Всегда так было – через Нового Бога.

Женщина обновляется через рождение нового ребенка. Мужчина – через новую женщину. Государство – через новую торговлю, через открытия новых земель, через революции. Миру нужно новое потрясение, чтобы воспрянуть.

Потрясенье, что прогремело две тысячи лет назад, значит, изжило себя? Истончилось? Осыпалось сухой чешуей с высохшей рыбы?

О, ужас. Нет, не может быть.

Сжимаю кулаки над тетрадью. Не может этого быть! Иисус! Ты же…

Гляди, спрашиваю себя жестко, разве не стала сейчас, в России, наша Церковь такою, какой была иудейская Церковь и первосвященники Ея во времена Господа Иисуса?

Думаю: а если Он придет – мы, священники, что, не отправим Его на казнь?

Узнаем ли мы Его? Он-то нас – сразу узнает. Он и так нас знает. Знает о нас все.

А знаем ли мы все – о Нем, нынешнем?

«Христос среди нас! И есть, и будет», – приветствовали друг друга первые христиане. Почему мы так друг друга не приветствуем? Почему очерствели, закоснели сердца наши?

И родится Человек, который…

Нет, не буду думать. Страшно. Господи, возьми от меня дьявольское искушение.

Нет! Доскажу. Кому ж еще и скажу, как не Тебе, Господи?!

…родится Человек, что скажет: я есмь Новый Бог, и я возвещаю Новый Мир, и я не один, а со мною – Богиня моя, ибо не может быть Бог один, в мужской ипостаси, а женскую – должен нести рядом с собой и в себе! Я – Новый Царь Мира, а она – Новая Царица Мира! Мы есмь супружеская пара, и мы несем в Мир Новую Свободу и Новый Порядок! И Новое Поклонение! И Новое Сознание! И… новую… Любовь…

…ну что ты бредишь, отец Серафим, убогий отче. Ты ж сейчас про Антихриста лепечешь. Про живого Антихриста. И про зверицу, про диаволицу его.

Значит, новая религия есть шаг к Антихристу?!

Боже, Боже… Неужели Ты есть Первый и Последний…

…аз есмь Альфа и Омега, Начало и Конец всего…

…сидел за столом, пока веки не отяжелели и глаза не стали слипаться. Измучил себя в край. Воды напился из ведра, как теленок. Потом лег.

Слышал, как храпит Иулианья в комнате своей; как сопит сын мой, Никитка, в закутке своем. Он спит в закутке, где раньше спала нянька хозяйских детей. В закутке подвешивали зыбку, и сонная нянька качала ее ногою. Дом-то старый. Мне кажется, я чувствую, как пахнет в закутке нянькой, грудным молоком, нажеванным ржаным хлебом в тряпке; свечным нагаром; сладким бабьим потом, лампадным маслом в красной стеклянной лампадке.

ПРО ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ

Я часто думаю: вот если б я вживе встретился с Тобою, Господи! Как бы я счастлив был!

А как придешь Ты? Писание говорит: явишься Ты в блеске и славе Своей. На облаках! На тучах грозовых! В блистанье молний! В окружении всех Твоих Святых! Деревья превратятся в парчу, и Солнце – в золотой воинский щит; красная Луна покатится по небу, и лезвие ее, как лезвие пилы, будет отрезать живое от живого и мертвое – от мертвого. Все стрекозы и жуки воздымутся в воздух, и черно станет в небе от полчищ их! Звери завоют и заплачут! Дети зарыдают! И вдруг тучи разорвутся. И хлынет Свет! Твой Свет!

И в ослепительных лучах встанешь Ты – ясный, счастливый, с лицом совсем не грозным, не жестоко перекошенным яростью Последнего Суда, а – нежным, любящим, как нежный и любящий Ты пребывал при Первом Пришествии Своем! Ты взглянешь на кричащую далеко у Тебя под ногами, нищую Землю людей – и ответно крикнешь им: «Я пришел, как обещал! Я – с вами!»