Юрий бросил взгляд на сидящего напротив Гречина. Парень спал, обмякнув в широких страховочных ремнях. Он, конечно, натерпелся сегодня, но это должно было случиться рано или поздно.

– Я не стану докладывать рапортом, – раздался в наушниках голос Джаббара.

Гарин нашел лейтенанта глазами – тот сидел в другом конце десантного отсека.

– Делай, как считаешь нужным, – спорить, что-то выяснять не было ни сил, ни желания.

– Я все еще считаю, что можно было действовать иначе, – продолжил заместитель. – Но все подобные моменты – это наши внутренние дела.

Юрий все же смог удивиться.

– Это часть твоей новой стратегии, Кахир?

– Считай так. Я хочу после каждого задания тщательного разбора.

Гарин прикинул, что такой подход, в общем, к лучшему. Если даже Джаббар собирался выискивать в его действиях и приказах слабые места, то уж лучше Юрий будет сам в этом участвовать. А там, чем черт не шутит, может и выйдет выработать единую стратегию управления группой.

– Согласен, – откликнулся Гарин. – Так и поступим.

Он неловко повернулся в кресле, грудь и бока тут же прострелила острая боль. Юрий зашипел, садясь иначе.

Вот же, отцы-духовники, судя по всему несколько ребер треснуло. А еще интересно что с лицом – правая часть онемела, а подшлемник неприятно лип к бороде.

Он поймал на себе чей-то взгляд. Повернул голову.

Это была Кира, разглядывающая его сквозь сетку крепления ровера. Юрий поднял руку, чтобы помахать. Запоздало сообразил насколько это глупо.

Девушка отвернулась и толкнула в бок Тихомира. Глебович, верный себе, спал положив ноги на оторванное колесо. От толчка он дернулся, стукнулся шлемом о приклад автомата. Вопросительно уставился на Аоки, но та уже ушла в себя, сложив руки на груди и затемнив забрало.

Тихомир привалился правым боком к высокой спинке кресла и вновь уснул.

Юрий взглядом вызвал картинку с камеры внешнего обзора шаттла. Из темноты выплыл изумрудный диск удаляющейся планеты. Можно было разглядеть массивные леса с лентами рек, куцую горную гряду в виде чьего-то крючковатого носа. И совсем не было видно маленькой колонии, в которой разыгралась трагедия, такая незначительная в масштабах Вселенной.

Но такая значимая для отдельно взятых людей.

Гарин пожелал Сигрид Андерсон доброго пути, выключил трансляцию и попытался вздремнуть.

У него получилось.

* * *

Сигнал экстренного вызова застал Юрия в ванной комнате. Он как раз облагораживал стареньким световым триммером отросшую бороду, попутно разглядывая свое лицо. Синяки и ссадины, оставшиеся после высадки на Овод, понемногу заживали, разбитые нос и губы почти приобрели привычный вид. А давно ли у него появилось столько морщин?

Лежащий рядом с узкой раковиной вифон завибрировал, над ним возникло яростно мерцающее «облако» вызова.

Юрий от неожиданности чуть не срезал себе часть усов, выругался. По привычке потянулся к вифону левой рукой, но простреленный протез лишь жалобно скрипнул. Раздраженно цыкнув зубами, Гарин рявкнул:

– Слушаю!

– Босс, – раздался голос Ярвиса. – У нас тут небольшая потасовка. Мао Зэй слегка порезал Иову.

– Что? – не понял Гарин. – Что значит «слегка порезал»?

– Ну, порезал… Грудь и живот малость задел. Мы тут Мао укатали, теперь думаем что делать.

Юрий бросил триммер в раковину, быстро вытер полотенцем лицо.

– Где все это шапито происходит?

– В сушилке.

– Ждите, – бросил Гарин и разорвал связь.

По коридору он шел с таким лицом, что шарахались встречные матросы. Возле бокса для просушки скафандров уже толпились зеваки из числа трех технарей, прервавших свой путь и пытающихся заглянуть внутрь узкого помещения. Обзор им закрывал Ярвис, перегораживая своей квадратной тушей весь дверной проем. Завидев Юрия, он радостно ему замахал, рыкнув на технарей. Матросы сделали шаг назад, но не ушли, переговариваясь.

– Бекетов знает что вы тут без дела маетесь? – строго зыркнул на них Юрий.

Его узнали и уже через секунду технари скрылись за углом длинного коридора.

– В общем…, – начал объясняться Рэнт, но Гарин указал ему на дверь.

– Давай внутри.

Сушилка представляла собой длинное узкое помещение с рядами ячеистых шкафов вдоль стен, в которых в сухом трескучем воздухе избавлялись от конденсата скафандры и комбинезоны. На дальней скамейке, согнувшись под тяжелой лапой Одучи, сидел Мао Зэй с разбитым лицом. Он бросил на вошедших злой взгляд, стряхнул на пол натекшую в ладонь кровь.

Через две скамьи от них, облокотившись спиной о шкафчик, стоял Иова Маракши, его куртка свисала лоскутами. Руки Иовы были сбиты, он прижимал к животу полотенце с темнеющими бурыми пятнами. На Юрия отчего-то посмотрел виновато.

– Вот, – Ярвис вытащил из-за спины узкий складной нож с отливающей синевой режущей кромкой. – Что-то не поделили, начали толкаться. Мао попытался достать Иову железкой.

Юрий взял нож, взвесил в ладони. Хороший, хоть и самоделка.

Он внимательно посмотрел на Мао, перевел взгляд на поникшего Маракши. У Гарина была лишь одна версия, из-за чего между этими двумя мог возникнуть конфликт.

Юрий в сопровождении Ярвиса подошел к Мао, встал напротив. Тот посмотрел на Гарина снизу вверх, демонстрируя разбитый нос и заплывший глаз.

– Нормально вообще, босс? – просипел он обиженно. – Этот сопливый энк совсем головой протек! Налетел как укушенный…

– Встань, – спокойно попросил его Гарин.

– Что? Зачем это?

– Встань, – Юрий многозначительно посмотрел на Одучи и тот хлопнул Мао по плечу.

– Чё за дела, босс? – худой контрактор попытался отпихнуть лапу. – Вы чего творите?

Урсулит глухо рыкнул, поводя треугольной головой, хлопнул Мао сильнее. Тот чуть было не скатился со скамьи, выругался, щеря покрытые красным зубы. Резко встал, задрав подбородок и с презрением осмотрев присутствующих.

– Толпой на одного? Шакальё!

Гарин чувствовал на себе напряженные взгляды остальных контракторов. Они ничего не знали о наркотиках, о разговоре с Маракши и о подозрениях в отношении Мао Зэя. И если они с Одегардом правы, если подозрения не беспочвенны, то со всем нужно разобраться сейчас, пока хитрый контрактор не успел чего-нибудь придумать.

– Выворачивай карманы, – Юрий пытливо посмотрел в глаза Мао.

Тот взгляд выдержал, ответил, растягивая слова:

– Не имеешь право, – его тон из плаксивого сделался наглым и холодным. – Мои карманы тебя не касаются. И никого из вас.

Он ткнул кривым грязным пальцем в каждого присутствующего.