По пути домой я зашел в библиотеку, чтобы взять оставленные там книги. Выдав их, Елена Матвеевна поинтересовалась, почему в прошлый раз я так поспешно бежал из библиотеки, словно вдруг вспомнил о невыключенной газовой плите.

Я чувствовал, что обилие полученной информации буквально переполняет меня и мне надо выговориться. Поэтому, ничего не скрывая, я передал свою беседу с Галиной Николаевной почти дословно. Известие о том, что отец Алексея Темина вернулся с фронта живым, тоже поразило Елену Матвеевну.

– Господи, чего только не бывает в жизни! – помолчав, обронила она.

Почему-то эта короткая фраза, произнесенная в сердцах и с болью, неожиданно вернула мне ощущение опасности, которое вроде бы стало исчезать.

Но вечером, когда, поужинав, я завалился с книгами на диван, все мои страхи и подозрения забылись окончательно, словно их и вовсе не было. Я отнес их на счет своей излишней впечатлительности, которая уже не раз подводила меня и порой ставила в смешное, неловкое положение.

Попозднее я решил позвонить Марку и, если он вернулся из командировки, рассказать обо всем, что мне удалось выяснить у Галины Николаевны.

Но примерно через час после того, как я начал просматривать принесенные из библиотеки книги, мне позвонили. Телефонный аппарат стоял рядом на тумбочке, поэтому я снял трубку, не вставая с дивана.

Голос в трубке был мне незнаком.

– Вас беспокоит сотрудник журнала «Уральский следопыт» Николай Владимирович Мирзоев, – представился мужчина.

– Очень приятно. Чем обязан?

– Скажите, вы читаете наш журнал? – в лоб спросили меня.

– Нерегулярно, но читаю. Некоторые, исторические материалы – с большим удовольствием и интересом.

– Как мне повезло! – бурно обрадовался мужчина, чем вызвал у меня улыбку и симпатию к себе – мне нравятся непосредственные люди, открыто выражающие свои эмоции. – В таком случае перехожу к делу. Редакция журнала решила дать в одном из ближайших номеров статью об истории Теминского прииска. Меня командировали в Ярославль, чтобы встретиться с родственниками Прохора Темина. И тут я узнал, что вы тоже интересуетесь судьбой Теминского золота, намереваетесь что-то написать о нем. Скажите, это действительно так или меня неправильно информировали?

Я был в затруднении, не зная, как ответить на этот вопрос. Сказать, что занимаюсь историей Теминского золота по заданию Марка, сотрудника милиции, я, конечно, не мог. Отрицать, что собираю материал по этой теме, мне тоже было нельзя – ведь именно так я объяснял всем, с кем встречался в эти дни, свой интерес к Теминскому золоту.

Когда не знаешь, как отвечать, лучший выход из положения – самому задавать вопросы, что я и сделал, поинтересовавшись у мужчины, с кем из Теминых он успел переговорить.

– С Ниной Сергеевной. У меня создалось впечатление, что она знает гораздо больше, чем поведала мне. Можно сказать, отделалась общими фразами.

– Разве она уже вернулась из пансионата?

– Из пансионата? – переспросил мужчина. – Да, да, вернулась. К сожалению, с ее сыном мне не удалось встретиться – он уехал в командировку. Но Нина Сергеевна сказала, вы с ним успели поговорить.

– А с Галиной Николаевной вы не виделись?

– С Галиной Николаевной? – удивился мужчина. – А кто она такая?

Когда я объяснил ему, что это жена старшего сына Прохора Темина – Ивана, без вести пропавшего на войне, он расстроенно произнес:

– Я о ней впервые слышу. Какая жалость, что мне не довелось с ней встретиться. А вы беседовали с этой женщиной?

– Да, я только сегодня был у нее.

– И она сообщила что-нибудь заслуживающее внимания?

Подумав секунду, я решил оставить сведения, полученные от Галины Николаевны, при себе:

– В целом она повторила то же, что говорила мне Нина Сергеевна. Разве лишь добавила кое-какие мелочи из семейной жизни Теминых.

– Часто такие мелочи очень много значат…

Мирзоев попал в самую точку – если бы написать статью о том, как человек, уцелевший на войне, почти пятьдесят лет по непонятной причине скрывается от собственной семьи, это могло бы произвести на чувствительных читателей сильное впечатление.

– Так действительно ли вы намерены писать о Теминском золоте? – вернулся Мирзоев к своему вопросу.

– Да, я начал собирать материалы, но не знаю еще, получится ли из этого что-нибудь путное, – дал я половинчатый ответ, который ни к чему меня не обязывал, по крайней мере, мне так показалось.

Но Мирзоева это не остановило:

– Вы уже сделали какие-то наброски?

Я почувствовал крепкую хватку опытного журналиста.

– Все полученные сведения я занес в записную книжку, но это черновые, необработанные записи…

– Понятно, понятно, – перебил меня мужчина. – Видите ли, в чем дело. Я был в Листвянске и тоже собрал кое-какие сведения о Теминском золоте. Приехал сюда, чтобы уточнить некоторые детали, касающиеся истории семьи Теминых. Но Нина Сергеевна встретила меня так холодно, что практически я от нее ничего не узнал. И тут она проговорилась о встрече с вами. Вот я и подумал: не объединить ли нам наши усилия? Не дать ли в нашем журнале развернутый очерк о Теминском золоте за двумя подписями? Вы – писатель, я – журналист. Вместе мы могли бы написать интересный очерк.

Предложение Мирзоева показалось мне заманчивым. Но историей Теминского золота занимался отдел милиции, в котором работал Марк. Мне хорошо запомнилось, как ругал меня Марк, когда без его разрешения я опубликовал статью о поисках новгородских сокровищ. Не случится ли так и на этот раз?

Поэтому сначала я хотел отказаться от сделанного предложения, однако меня остановила одна мысль: ведь Мирзоев, побывавший в Листвянске, мог сообщить мне такие сведения, которые помогут Марку в его следствии по делу о Теминском золоте.

Кроме того, меня заинтересовало сообщение сотрудника журнала о странном поведении Нины Сергеевны. Видимо, решил я, она вела себя так вынужденно, под влиянием сына, сразу после встречи со мной приехавшего к ней в пансионат.

И все-таки хотелось кое-что уточнить, поэтому я сказал Мирзоеву:

– Наверное, нам с вами действительно надо встретиться и обо всем поговорить.

– То же самое хотел предложить и я.

– Тогда приезжайте ко мне. Где вы сейчас находитесь?

– Я звоню с вокзала Ярославль-Главный. Дело в том, что мне завтра позарез надо быть с утра в Москве – я договорился о встрече с одним крупным специалистом из научно-исследовательского института, занимающегося проблемами золота. Он обещал дать мне кое-какие сведения о Теминском прииске. Сами понимаете – никак не могу отложить эту встречу. А поезд в Москву уходит через три часа. Половина времени уйдет на дорогу к вам и обратно. Не сможете ли вы приехать на вокзал?..