— Я потеряла контроль над собой, — говорю я поддразнивающим тоном. — Как мне и прописывалось. Буквально спятила в магазине.

Бабс кивает.

— Я просто потрясена. И я нисколько не издеваюсь. На полном серьезе. Так чье же, — «тук-тук-тук», — это серебряное кольцо? Размер явно мужской. Ты что… снова с Крисом?

— Нет, конечно! — вскрикиваю я. — Я о нем уже и забыла. Нет, это кольцо Сола, если ты, конечно, сможешь в это поверить.

— Сола?! Ничего себе! Почему же ты мне ничего не сказала?

— Так мы же с тобой не разговаривали, — напоминаю я. — К тому же это совсем не то, о чем ты думаешь. У меня с ним ничего нет. Он решил снова нарисоваться, чтобы преподать мне урок: выпендриться своим крутым новым телом — сплошь мышцы и загар. Знаешь, я вот сейчас подумала: наверняка, едва мы расстались, он рванул в спортзал, да так и не вылезал оттуда вплоть до вчерашнего дня.

Бабс выглядит ошеломленной.

— Сол? Во дает! Хотя, с другой стороны, значит, ему не все равно. Ты ведь ничего от меня не утаиваешь, правда? Ты ведь не купилась на это, а?

— Все в порядке. Трюк не сработал. И все потому, что хотя тело крутое и новое, но хозяин-то у него старый: все тот же Сол.

— Бедный Сол, — мурлычет Бабс. — Ну, а как он вообще, этот твой юный консерватор? Господи, вот еще одна вещь, из-за которой меня гложет совесть. Что навязала тебе этого Боукока.

Удивленно смотрю ей в глаза.

— Так ты… с самого начала об этом знала?

Бабс макает печенюшку в чай.

— Нет, не знала, пока не задумалась над этим. И поняла, что для меня как-то уж чересчур важно, чтобы ты была рядом с таким здравомыслящим человеком, как Сол. Думаю, это защитная реакция на собственное замужество. Всегда трудно быть первой. Прости, — добавляет она.

— Да ладно, забудь. Ну, а с Саем-то у вас как? Можешь, конечно, не рассказывать, если не хочешь.

Бабс отмахивается.

— Потихоньку налаживается. Но медленно. В общем, не супер. Семейная жизнь — это совсем другое. Даже если до свадьбы живешь вместе, а мы не жили. Все иначе. Я знаю, звучит как хренотень какая-то, но по жизни так оно и есть. А сколько приходится подстраиваться! Со мной-то все проще — я ведь знаю, чего хочу. Но Сай гораздо меньше уверен в себе, в своих решениях. Он еще слишком, — и я не раз говорила ему об этом прямо, — молод в этом смысле. Он и сам это признает. Что в общем-то уже прогресс. Все это так забавно, Натали. Тебе кажется — вы прекрасно ладите друг с другом, ты чувствуешь себя счастливой и уверенной, и тут перед тобой открывается пропасть, в которой маячит огромная и гнусная проблема, которую вы оба так мастерски игнорировали раньше. И вы оказываетесь на краю этой пропасти. И чем ближе вы подбираетесь к проблеме, тем больше она раздувается в размерах. Это все равно что поднести спичку к нефтяному заводу. Вот что меня пугает больше всего, Нэт. Начинаешь чувствовать себя дико беспомощной. Хуже чувства я лично не знаю. Я к такому не привыкла.

— А что думает Саймон? Он понимает, как он с тобой поступил?

Бабс натянуто улыбается.

— Понимает и жалеет о случившемся. Я знаю, он любит меня. Он очень старается. Ему тяжело. Думаю, ему просто нужно привыкнуть, понять, что я не мешаю ему делать многое. Он по-прежнему самостоятельный человек и может делать практически все, что хочет. Знаешь, как они называют жену? «Пила»! Вдалбливают парням в голову это дерьмо, пока те не начинают верить. Подогревают страх у таких, как Сай, и те вдруг видят в каждой твоей фразе — даже в такой безобидной, как «передай соль, пожалуйста», — эту самую «пилу». А эти неудачники, его сослуживцы, чье развитие застряло где-то на уровне двенадцати лет, вечно подкалывают его. Господи, они такие придурки, искренне считают, что если ты не бросаешься на женщину с порога, то ты точно гей. Я знаю, что это за люди. Я же когда-то работала с ними. Школяры, вот они кто.

— А Саймону ты все это говорила?

— Да я ему все уши прожужжала. Они неудачники, им было бы плевать, что там у Сая за жена, если бы у них самих все было нормально. Они приняли бы все как есть. Но они такие слабаки, что воспринимают как личную угрозу все, что не похоже на их собственную жизнь. Вот почему они так озлобились, узнав, что он собирается жениться. Они просто испугались. И я пыталась сделать так, чтобы он понял: это у них проблема, а вовсе не у него.

— Ну, и как? Понял?

— Наполовину. Скажем так: принял к сведению. Но продолжает утверждать, что они счастливы. Это с их-то проблемами! Наркотики, пьянки, нервные расстройства и т. д. и т. п. — На лице Бабс появляется слабая улыбка. — Но одна вещь, похоже, попала в самую точку.

— Ну?

— Я потеряла всякое терпение. И заявила: «Знаешь что? Тебя никто не заставлял на мне жениться. И тебя никто не заставляет жить со мной. Ты не обязан. Это твой выбор. Ты сам сделал его. Ты связал жизнь со мной, потому что нам хорошо… было хорошо вместе». И он решил, что я собираюсь уйти от него. Как стоял — так и сел.

— Боже! — Я даже открываю рот от изумления. — Но ты же не станешь делать этого, правда? Бабс, такие вещи утрясаются не сразу. На это могут уйти годы. И он действительно еще молод. Дай ему шанс. Ведь он тебе… ни с кем, а?

Бабс трясет головой.

— Говорит, что нет. И я ему верю. Да, ты права. Хотя, знаешь, какое это ужасное дело — латать протершиеся отношения! Ведь неизвестно, как и когда все это закончится. И стоило ли все это стольких мучений.

— Конечно, стоило, Бабс. Просто надо иметь терпение — вот и все. Нельзя останавливаться на полпути, даже если тебе в этот момент хочется врезать ему по башке сковородкой.

— Не надо мне подбрасывать идеи. Вот я все время думаю: «Я же новобрачная! Я должна светиться от счастья, как китайский фонарик! Я должна доводить его член до полного истощения! Я должна буквально на крыльях лететь домой, к горшочку с карри, приготовленным его нежными, любящими руками!» А не сидеть, как мы с Саем, на диване — с напряженными физиономиями, съежившись каждый у своего подлокотника. Ты знаешь, у нас ведь даже ничего не было в первую брачную ночь. Сай тогда перепил.

— Бабс, — говорю я, — хватит твердить «должна, должна». Иначе точно станешь пилой. Ты ведь не знаешь, как там все происходит у других людей. Да, конечно, молодожены всегда разгуливают со счастливыми лицами. Потому что именно этого все от них и ждут. И вряд ли ты услышишь хоть от одной молодой пары: «Вообще-то мы не занимались сексом в первую брачную ночь, потому что очень устали». Их ведь никто не поймет. Хотя, скорее всего, это нормально.

Наклонившись вперед, Бабс сжимает мою руку.

— Ты настоящая подруга, — говорит она. — Настоящая.

Время может замедляться или убыстряться в зависимости от места. В церкви, синагоге или мечети время тянется бесконечно, превращая минуты в месяцы. На кухне же, в компании друзей и подруг, огромные его куски буквально пропадают без вести.