– Майкл, задержитесь на пару минут! – взмолился вдруг Заремба. – Я так долго и тщательно готовил свои вопросы!..

Лондон улыбнулся губами, не холодно – равнодушно:

– В другой раз.

– Мы бы не хотели вас… – Стобецкий пожевал губами, находясь в замешательстве, – м-м… отпускать. Вы… м-м… пока еще не совсем… м-м… здоровы… понимаете?

Лондон кивнул и… исчез!

Лишь Мальгин да Железовский заметили его движение: Майкл обогнул кресла, пересек зал и вышел, и все это – за одну десятую долю секунды!

Четверо в зале – и тысячи вне его стен – оцепенело дивились на дверь реанимационной камеры, перед которой только что стоял Лондон. «Экзосенс». Потом что-то заухало глубоким басом – засмеялся Железовский. Вылез из кресла, похлопал Мальгина по рукаву:

– Пока, мастер. Похоже, все идет нормально. Понадоблюсь – звони.

Трое медиков остались наедине с тишиной опустевшей реанимационной, потрясенные простотой развязки.

Временами фигура в виоме начинала плыть и размазываться – видеокамеры не успевали переходить на ускоренную съемку и «хватали» рывок ведомого с запозданием. Силуэт мужчины мелькнул на фоне какого-то сооружения, заколебался и пропал. Столбов выключил проектор.

– Он ушел. Словно растворился возле Лос-Анджелесского метро. Сначала побывал дома – подробности неизвестны, потом у друзей, а на третий день, когда жена и дочь вдруг заявились к Мальгину с просьбой «вернуть им мужа и отца», он отправился в филиал Б Северной Америки и у метро… исчез. Вы видели.

– Вы уверены, что он не догадывается о наблюдении?

Инспектор кримрозыска ответил не сразу, колебался.

– Иногда у меня складывалось впечатление, что он знает о слежке, но темп его жизни настолько высок, что не позволяет ему отвлекаться на какие-то маневры. К тому же… – Столбов снова заколебался, формулируя ответ. – Мы ему пока не мешаем.

– Что вы этим хотите сказать?

– Как только мы затронем сферу его интересов, он найдет способ нейтрализовать любое наше действие.

Боянова бросила на собеседника скептический взгляд.

– Он способен нейтрализовать всю службу?

Инспектор остался невозмутим.

– Я имел честь разговаривать на эту тему с Мальгиным, и хирург на пальцах объяснил мне, что такое экзосенс вообще и экзосенс Лондон в частности. Это страшный противник… если он, конечно, станет противником. И справиться с ним будет очень нелегко… если вообще возможно.

– Мальгин… – задумчиво проговорила комиссар отдела, пропуская мимо ушей последнюю фразу. – Вы верите тому, что он говорит? Он ведь сам – супер, если пользоваться терминологией падких на сенсации журналистов.

– По сообщениям инка, следящего за его состоянием, он интрасенс. – Столбов пошевелил плечами. – То есть человек, у которого заработал ген экстренного резерва и другие не менее экзотические «спящие» гены. Но, с другой стороны, «черное знание», внедренное ему в мозг Шаламовым, есть внешнее воздействие, и он тоже экзосенс. Таким образом, он обладает конкурирующими структурами памяти, завис посередине между… – Инспектор в замешательстве пошевелил пальцами.

– Между сверхчеловеком и «черным человеком», – подсказала Боянова. – Так?

– Пожалуй. Измени он метаболизм, и родится третий «черный». И все же ему я почему-то верю.

– Вера – это всего лишь другая сторона знания, эмоциональная, духовная, и опираться на нее нам нельзя. Мы еще с интрасенсами не разобрались как следует, а уже приближается волна трансформации человечества под влиянием внешних факторов, а как должна реагировать на это служба безопасности?

Столбов снова пошевелил круглыми плечами, словно разминаясь.

– Интрасенсорика – закономерное явление. Как сказал Аристарх Железовский, интрасенсы – будущее человечества, хотим мы этого или не хотим. Десять тысяч лет назад человек остановился в развитии как индивид и развивался общественно, кооперативно, шло накопление знаний, количественный рост генных нарушений, болезней, экологических ошибок, если хотите, и наконец наступил черед экстрасенсов, началась фаза морфологических изменений человека.

– Вы хорошо овладели материалом, Димитр. Может быть, ваш Железовский и прав, интрасенсы – будущее человечества, тем более что их рождается все больше и больше.

– По данным Земстата – более десяти миллионов.

– Но вот вопрос: что останется на долю хомо вульгарис, человека обыкновенного, если интрасенсы вдруг решат изменить условия существования?

Столбов отвел взгляд от лица женщины.

– Они дети своего времени и дети своих родителей, не более того.

– Но как часто наши дети делают нам больно.

– Диалектика отношений отцов и детей… вечна.

Боянова улыбнулась.

– Вы хороший дипломат, Димитр, и молодость этому не помеха. Итак, что мы решаем?

– Отменить «Аргус», Лондон не станет предупреждать дважды, и реакция его вряд ли будет положительной, когда наши «глаза» станут ему надоедать.

– Что ж, соберем совет, обсудим. Но контакта с Мальгиным не теряйте, он – единственное звено, связывающее нас с Шаламовым и Лондоном.

Инспектор ушел.

– Второго, – коротко сказала Боянова, вызвав дежурного.

Заместитель комиссара по космосектору Алексей Шевчук объявился через минуту, он находился на лунной базе отдела.

– Тут я, Власта.

– Выяснил, что делал транспорт маатан в Системе? Умник глубокомысленно намекает на твой запрет на информацию.

– Запрета нет, есть проверка. А транспорт снимал «черных людей».

– И с Нептуна?

– С Нептуна тоже. Ромашин и Железовский обнаружили в Большом темном пятне – кратере водородного вулкана жизнь, что подтверждает гипотезу: маатане были высажены везде, где могла возникнуть разумная жизнь.

– Странный случай. Ученые двести лет изучают Нептун и ничего не обнаружили, кроме бактерий, а им повезло при первом же спуске.

– Следствие закона Мэрфи: чем больше ждешь результата, тем неохотней он получается. И наоборот: находит всегда тот, кому эта находка абсолютно не нужна. Ромашин искал орилоуна… и нашел его, кстати. «Скелет». Интенсионал по этому вопросу есть в машине.

– Алекс, это правда, что ваши оперы видели «глазастого» фантома у «серой дыры»?

– Если верить Калине – а я ему верю, – видели. Кажется, это самый загадочный объект во всей истории с «дырой».

– О чем это говорит, по-твоему? Почему он не ушел в Горловину?

– Потому что где-то существует еще одна незаросшая «серая дыра».

– Но может быть и другая причина, например: фантом выполняет какое-то задание здесь, в Галактике. Предупредите службу наблюдения за пространством и СПАСЫ, может, им удастся засечь его, а нам потом – установить за ним наблюдение.