Третий сурово посмотрел на меня.

Действительно, не на юге же им жить. Пустошь — отпадает, наши соседи… Тирсинцы из Линни подушку сделают.

А Пограничных Стражей от вида птицечеловека сейчас удар хватит. Они ему перья повыдергивают чисто из любопытства, а мне — извиняйся. Может, удастся в Орден сбагрить этих гостей? Пусть читают в Академии лекции по истории Эпохи Хаоса.

Клара, наконец, оценила направленные на себя хищные взгляды и, с легкомысленным «Чао!», отправилась восвояси. Вовремя. К месту действия подтянулись лидеры черно-красного воинства — двое матерых старшин, а значит, до начала драки было уже недалеко. Теперь успокаивать всю эту публику предстояло мне. Радовало, что доказывать свои права не придется — на лицах уже проступило выражение узнавания и потрясения. Еще бы! Такой способ прибытия господина был для Пограничных, определенно, внове.

— Кто старший?

Бойцы рассчитались на первый-второй и командира вытолкнули вперед.

— Гостей не трогать! — сурово приказал я. — Они под моей защитой. Нужны четверо, чтобы нести сундук.

Лихорадочный блеск в глазах солдат немного угас, и они попытались найти другой объект для внимания.

— А что в сундуке? — напряженно поинтересовался кто-то из толпы.

— Отступные! — гордо заявил я. — Ты что, думал, что я этих тварей просто так отпустил?

Как мало нужно, чтобы стать героем!

От края пастбища осторожно, чтобы не вляпаться башмаками в дары природы, пробирался мастер Ребенген. Мой неунывающий наставник казался старше себя лет на десять, весь такой поблекший и морщинистый, что даже слезы наворачиваются. Надеюсь, без меня здесь ничего страшного не случилось.

— С возвращением, Гэбриэл! Представишь меня своему новому другу?

— С удовольствием, наставник! Собственно, Пятый Ракш.

Линни заинтересованно вертел головой, а Третий (уже знакомый с реалиями Арконата), незаметно оттеснял от него Пограничных.

— Как вы тут?

— Как всегда, мой мальчик, — искренне улыбнулся чародей. — Но в двух словах не расскажешь. К тому же, сначала нужно уладить формальности…

Формальности выкатились на пастбище в виде табуна каких-то странноватых типов. Видал я и более разношерстные компании (вон, хотя бы на встрече с Первым), но чтобы святой отец, подоткнув рясу, несся наперегонки с королевским глашатаем… А главное: какой смысл так торопиться, я же никуда не убегу! Или должен?..

Обмен приветствиями получился скомканным, но эмоциональным. Родной язык после долгого отсутствия звучал непривычно и неразборчиво, особенно, когда на нем одновременно говорило столько человек. Тому мужику, что бухнулся передо мной на колени (чудом промахнувшись мимо кучи конских «яблок»), я вручил корреспонденцию от Черепов. Вопрос: «Нужно ли нам ожидать вторжения?» задали абсолютно все, однако первым вести с Юга должен был услышать мой отец. Выстроившись в процессию, мы двинулись в сторону усадьбы.

Я неторопливо шагал по выложенным диким камнем дорожкам, щурился на робкое северное солнышко и вдыхал прохладный воздух, лишенный привкуса пыли и порчи. Родным и домашним казалось абсолютно все: пахучая сырая земля и нечеткие тени, невзрачные серые птички, перепархивающие в кустах, бледный цвет небес и постоянное движение — травы, ветвей, облаков. Душу будоражили простые житейские явления, которые раньше проходили мимо меня. Наш старый дом выглядел меньше (я слишком много смотрел на древнюю архитектуру), зато несравненно гармоничнее. А уж папа, встречающий меня на ступенях, шутя, затмевал всех тряпичных уродов скопом.

Увидев его, я окончательно убедился, что вернулся, и, неожиданно, впал в благодушный маразм. То есть, всякие мысли о том, что говорить и как себя вести, дружно вылетели из головы.

Всегда и все понимающий Ребенген взял руководство церемонией на себя. Он поздравил присутствующих с завершением моей миссии, представил отцу Ракшей, заполнил паузу парой воодушевляющих слов. В Линни неожиданно проснулся знатный оратор. Минут пять, со страшным акцентом и множеством анахронизмов в речи, он рассказывал всем, как счастлив знакомству с родителями такого замечательного юноши, отважного и здравомыслящего не по годам. Потом его мысль плавно перешла на аналогии и события каких-то махровых лет, о которых теперь только он и помнил. Тут Третий ласково, но твердо, положил ему руку на плечо и Линни кое-как закруглился, с видимым усилием наступив на горло песне.

Еще одно трепло на мою голову.

Мастер Ребенген хлопнул в ладоши:

— Не пройти ли нам в дом?

— Но как же вторжение? — зазвенел над головами взволнованный голос. Молодой человек в мундире королевского глашатая и осанкой скорее царедворца, чем военного, не решался распихать почтенных волшебников, и вынужден был тянуть шею из-за их спин. — Что может рассказать Лорд Гэбриэл про Вечных владык, о которых сообщили пленные? Действительно ли у берегов Зефериды существует империя колдунов-повелителей чудовищ? Следует ли нам готовиться к Приливу?!

Какой Прилив, чего он лепит, когда союз с Первым Ракшем у меня практически в кармане?

— Для того чтобы обсудить эти вопросы, совершенно не обязательно топтаться на пороге, — попытался намекнуть ему Ребенген.

— Возможно, счет идет на часы! — не унимался чудило.

Мое терпение лопнуло.

— Забей и забудь, совсем! Имел я тех владык вместе с их владениями.

Лица у наших гостей как-то подозрительно вытянулись. Так, надо срочно, срочно отвыкать от лексикона Тени. Арконийский Лорд можно быть сколько угодно сумасшедшим маньяком, но блатной жаргон в отношении с власть имущими недопустим. Тут вам не дикий Юг! В лучшем случае, собеседники озадачатся ненужными вопросами, в худшем — запишут тебя в шуты, и тогда, для восстановления репутации, воистину придется кого-то резать.

— Это был каламбур! — решительно заявил я, пристально глядя в глаза собравшимся.

Потрясенное выражение лиц сменилось опасливым и люди торопливо закивали.

Впрочем, моя оговорка шокировала не всех — папа даже бровью не повел. Что же такое появилось во мне, что он выглядит таким довольным? Надеюсь, это — загар.

— Чувствуешь в себе силы поучаствовать в торжественном ужине, сын?

— Да, папа! Только немного освежусь с дороги.

А также припомню правила хорошего тона — они мне скоро понадобятся.

Целый час, наплевав на нервы гостей, я отмокал в дубовой бадье, по размерам почти соответствующей водосборным бассейнам островитян. Потом, с помощью двух банщиков, обдирал с себя слои грязи и старой кожи, избавлялся от въевшегося в поры запаха тюрьмы, неволи и бродяжничества, срезал уже довольно-таки заметную щетину. И, наконец, облачался в парадный мундир наследника, для разнообразия, оказавшийся великоватым. Теперь перед зеркалом стоял совершенно другой человек, и этот парень мне нравился. Когда я вышел к обществу, впечатлены были абсолютно все, а наспех умытый Третий тайком показал мне большой палец.

Дальше случился конфуз: гостям хотелось говорить, а мне — есть. В воздухе плыли изумительные запахи, добыча была так близко… Первыми осознали, что сейчас начнется, маги. Королевского глашатая