никто этого не отрицает! Давайте же все вместе, включая вас, проявим подобающую случаю сдержанность и начнем новую жизнь, оставив прошлое позади! Каждый из ваших коллег будет консультировать вас и оказывать вам всевозможную помощь. Вы даже не заметите, как все ваши проблемы будут решены! Разве так не будет лучше для всех заинтересованных лиц?

Риальто с энтузиазмом хлопнул в ладоши:

– Ильдефонс! Ваша мудрость, как всегда, заслуживает глубочайшего уважения! Зачем, в самом деле, прибегать к скучному крючкотворству справедливого судопроизводства? Каждому из членов ассоциации достаточно всего лишь принести извинения, вернуть мое имущество, возместив ущерб в трехкратном размере, и все вернется на круги своя. Хаш-Монкур, почему бы вам не подать пример всем остальным?

– С удовольствием бы так и поступил, – откликнулся Хаш-Монкур. – Тем самым, однако, я скомпрометировал бы остальных коллег. Каковы бы ни были мои личные убеждения, я предпочитаю подождать оглашения результатов голосования.

Риальто спросил:

– Хуртианц, как насчет вас? Желаете выйти вперед и принести извинения?

Хуртианц промычал нечто нечленораздельное.

Риальто повернулся к Ильдефонсу:

– А вы? Что же вы молчите?

Ильдефонс опять прокашлялся:

– Позвольте мне огласить список обвинений, предъявленных Риальто членам нашей ассоциации. Подробный текст обвинений занимает восемнадцать страниц. Прежде всего я зачитаю заголовки разделов:

Пункт первый: противоправное нарушение владения с причинением ущерба.

Пункт второй: хищение имущества в особо крупных размерах.

Пункт третий: хищение имущества в мелких размерах.

Пункт четвертый: вандализм.

Пункт пятый: физическое насилие по отношению к мажордому Фролю.

Пункт шестой: клевета.

Пункт седьмой: преступное пренебрежение к «Монстраменту», в том числе преднамеренное повреждение сертифицированного экземпляра «Голубых принципов» с последующим хождением по его обрывкам, разбросанным по полу.

Пункт восьмой: сговор с целью совершения перечисленных выше преступлений.

Пункт девятый: преднамеренное хранение похищенного имущества.

Пункт десятый: несоблюдение «Голубых принципов», недвусмысленно предусмотренных «Монстраментом».

Ильдефонс опустил табличку на пюпитр.

– Я готов зачитать подробный текст обвинений, но перед этим позвольте спросить… Риальто, не считаете ли вы, что ваши обвинения чрезмерны, учитывая все обстоятельства дела?

Риальто пожал плечами:

– Я представил описание большинства совершенных преступлений, но это, конечно, не полный перечень.

– Как вас понимать? С моей точки зрения, это более чем всестороннее описание.

– Вы забыли об основной, еще не раскрытой, причине происходящего? Кто разослал издевательские изображения Хуртианца? Кто повесил опал на цепочке моего туалетного бачка и тем самым нанес Ао смертельное оскорбление? Кто избил симиода Гильгада? Кто уничтожил дерево Зилифанта? Неужели вы не желаете найти ответ на эти вопросы?

– Таинственная ситуация, не спорю, – признал Ильдефонс. – Конечно, может иметь место чистое совпадение обстоятельств – вы не находите? Вы полностью отрицаете такую возможность? Что ж, надо полагать, вы правы. Тем не менее эти вопросы не включены в список ваших обвинений, в связи с чем поиск соответствующих ответов можно отложить.

– Как вам будет угодно, – согласился Риальто. – С целью установления личности подстрекателя предлагаю сформировать комитет, в состав которого войдут Хуртианц, Ао, Гильгад и Зилифант.

– Все в свое время. Теперь я зачитаю текст списка обвинений полностью.

– В этом нет необходимости, – возразил Риальто. – Ассоциации хорошо известны встречные обвинения. Я не пойду ни на какие уступки. Таким образом, существуют три возможности. Ассоциация может добровольно взять на себя совместное обязательство выплатить требуемое возмещение. Кроме того, Настоятель, пользуясь исполнительными полномочиями, может наложить предусмотренные штрафы. Если эти две возможности не будут использованы, список обвинений будет представлен на рассмотрение Арбитра, с тем чтобы он вынес приговор в строгом соответствии с «Голубыми принципами». Ильдефонс, не будете ли вы так добры и не выберете ли вариант, наиболее соответствующий интересам всех присутствующих?

Ильдефонс издал не поддающийся пониманию гортанный звук.

– Что ж, чему быть, того не миновать. Предлагаю уступить требованиям Риальто – несмотря на то, что это может причинить нам некоторые затруднения. Кто поддержит мое предложение?

– Постойте! – Барбаникос вскочил на ноги; его всклокоченная шевелюра волновалась, как языки белого пламени. – Должен указать на тот факт, что обвинения, предъявленные Риальто, отчасти отражали всеобщее осуждение оскорбительного характера его поведения, в связи с чем он ни в коем случае не может требовать полного возмещения ущерба и тем более выплаты штрафных убытков!

– Правильно! – выкрикнул Проказник из Снотворной Заводи, и его примеру последовали другие.

Ободренный поддержкой Барбаникос продолжал:

– Любой разумный человек мог бы распознать справедливость нашего упрека и смиренно обратился бы к ассоциации с просьбой о прощении, стремясь только к тому, чтобы оправдать себя в наших глазах. Но что мы видим? Озлобленного высокомерного наглеца! Что мы слышим? Оскорбления и угрозы! Разве так подобает вести себя человеку, только что решительно поставленному на место сообществом коллег?

Барбаникос прервался, чтобы освежиться парой глотков тонизирующей настойки, после чего возобновил тираду:

– Риальто ничему не научился! Он ведет себя так же дерзко, как прежде! Поэтому я на полном основании рекомендую проигнорировать его очередной припадок тщеславия. А если он все-таки будет настаивать на своем, предлагаю позвать лакеев, чтобы они вышвырнули его вон. Риальто, могу вам сказать только одно: будьте осторожны! Будьте предусмотрительны! Вам же будет лучше! Таково мое первое замечание. Во-вторых…

Ильдефонс вмешался:

– Весьма любопытные замечания! Благодарю вас, Барбаникос, за откровенное выражение своего мнения.

Барбаникос неохотно замолчал и сел. Ильдефонс спросил:

– Опять же, кто поддерживает мое предложение?

– Я его поддерживаю, – отозвался Риальто. – А теперь посмотрим, кто проголосует за соблюдение «Голубых принципов», а кто проголосует против них.

Вперед вышел Хаш-Монкур:

– Следует рассмотреть еще один вопрос. В ходе нашего обсуждения часто упоминался «Монстрамент». Могу ли я поинтересоваться: кто из членов ассоциации способен предъявить его полный, оригинальный текст? Ильдефонс, в вашей справочной библиотеке, конечно же, хранится этот документ?

Ильдефонс со стоном поднял глаза к потолку:

– Я не помню, куда его засунул. Риальто, однако, принес сертифицированную копию.

– К сожалению, предъявленную Риальто поврежденную копию, каково бы ни было ее происхождение, никак нельзя считать действительной с юридической точки зрения. Мы должны настаивать на абсолютной аутентичности текста, защищенного Персиплексом. Выбросьте из головы жалкие обрывки, цитируемые Риальто! Мы изучим «Монстрамент» в крипте Тучеворота. Тогда и только тогда мы сможем проголосовать, руководствуясь достаточной информацией.

Ильдефонс спросил:

– Вы официально выдвигаете такое предложение?

– Да!

Эрарк Предвестник воскликнул:

– Я поддерживаю это предложение!

Присутствующие проголосовали за предложение Хаш-Монкура почти единогласно; воздержались только Риальто и Ильдефонс.

Эрарк поднялся на ноги:

– Скоро наступит ночь – время не ждет! Каждый из нас должен как можно скорее посетить крипт Тучеворота и свериться с оригинальным текстом в Персиплексе. После этого, когда Ильдефонс убедится в том, что все исполнили свой долг, мы снова соберемся на конклаве и заново рассмотрим встречные обвинения