Привезли мы всех в бывшее инженерное училище в Карлхорст и разместили в приготовленных домиках, где они отдохнули и перекусили. Затем союзники явились к маршалу Жукову и сразу приступили к согласованию текста акта капитуляции, который привез из Москвы заместитель министра иностранных дел Вышинский А. Я.

Когда все было согласовано, в акте была запись, что акт составлен в присутствии председателя сил сопротивления Франции генерала Делатра де Тассиньи. Георгий Константинович спрашивает у меня: «А где французский генерал?» Я говорю: «Его не видел». Американцы подтвердили, что он прилетел.

Я послал офицера в домики найти и привести сюда. Привели высокого худого генерала, ни на погонах, ни на фуражке не было знаков различия, лишь на рукаве было пять маленьких звездочек, поэтому я и не заметил этого генерала.

Делатр вошел явно раздраженный, так как он, очевидно, знал, что союзники уже сидят пару часов у маршала Жукова, а его не зовут.

Поздоровавшись, Делатру дали прочесть текст, в чем он не возражал. Затем условились о процедуре подписания акта.

Что касается подписания акта капитуляции, то можно сказать итог: капитуляция немцев — это радость за окончание кровопролитной войны наших бойцов и командиров. Ввиду того, что в текстах на русском и английском языках появились расхождения, переводчики утрясали это до 12 часов ночи. Союзники нервничали, но мы к этому спокойно относились. В половине 12 ночи мы собрались в кабинете у Жукова, а затем перешли в зал для подписания.

Маршал Жуков очень четко и хорошо провел этот торжественный для нас акт, начав в 24 часа 8 мая в клубе военно-инженерного училища.

Когда все сели за стол, Г. К. Жуков сказал: «Мы здесь представители Советских вооруженных сил и Верховного командования союзных войск, уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования. Пригласите сюда представителей немецкого командования».

Я дал знак полковнику Короткову, и он ввел немцев. Кейтель вошел первый и, выдернув из-за пазухи маршальский жезл, поднял его кверху.

Когда их посадили за отдельный стол, Жуков продолжал: «Имеете ли вы на руках акт безоговорочной капитуляции и имеете ли полномочии подписать его?» Когда перевели этот вопрос, Кейтель ответил: «Да, изучили и готовы подписать его». Затем он передал Жукову бумагу, подписанную Деницем, о полномочиях Кейтеля, Фридебурта и Штумпфа.

Затем Жуков предложил им подойти к столу и подписать капитуляцию. Были подписаны все экземпляры акта.

После этого Жуков приказал немцам удалиться. Примерно около часу ночи, когда все было закончено, Жуков поздравил всех присутствующих в зале генералов и офицеров, наших и союзников, от имени Советского Верховного Командования с долгожданной Победой и капитуляцией фашистской Германии. Затем он сказал о доблестных войсках 1-го Белорусского фронта, которые с честью выполнили волю Советского народа и уничтожили фашистскую армию, ее главарей и доблестно штурмовали Берлин. Я взял себе копию акта капитуляции.

После этого в зале началось невообразимое. Все наши военные бросились поздравлять друг друга с Победой. Кричали: «Да здравствуют войска 1-го Белорусского фронта и их командующий маршал Жуков».

При открытии приема Жуков вновь сказал о победе наших войск и войск союзников над фашистской Германией, и все выпили бокалы за Победу!

Затем выступили маршал авиации Теддер, за ним Делатр де Тассиньи и командующий ВВ США Спаатс. Потом уже произвольно подходили наши генералы и провозглашали тосты. Потом на радостях танцевали, в том числе и Жуков неплохо сплясал. Делатра де Тассиньи пришлось угостить, чтобы не обижался. Когда под утро вышли к домам, то слышалась пальба из автоматов, и даже пушек, вверх, и нередко было слышно, как по крышам падали осколки снарядов.

Но ничего не поделаешь, победа должна быть отмечена.

Закончилась война. Солдаты и офицеры разъезжаются из Германии по домам, но для Серова настоящая работа только начинается.

Уже 6 июня 1945 года его назначают заместителем Главноначальствующего советской временной администрации в Германии (СВАГ), а 4 июля — еще и Уполномоченным НКВД по Группе советских оккупационных войск. При этом он по-прежнему остается в ранге зам. наркома внутренних дел. Отныне в руках Серова собраны едва ли не все нити управления побежденной державы: от формирования новых органов власти до снабжения населения продовольствием и розыска военных преступников.

Учитывая же, что Главноначальствующим стал его боевой товарищ маршал Георгий Жуков, о Серове можно смело сказать: в послевоенной Германии он, если был и не первым, то уж точно не вторым лицом.

Однако Сталин задержал его в оккупированной зоне не только и не столько, чтобы ловить беглых нацистов и спасать от голода немцев. Едва ли не главная задача, поставленная им Серову, — «розыск всего, что представляет интерес для оборонной промышленности: ракеты, самолёты, радио и т. д.»

К концу войны немецкие ученые сумели здорово обогнать СССР в военных разработках. Собранные ими реактивные ракеты «Фау» совершили первые в мире суборбитальные космические полеты.

Союзные армии еще сражались бок о бок против общего врага, а их разведки уже вели друг с другом тайную войну за обладание секретными технологиями III рейха. Американцам повезло больше: их войска успели первыми занять Тюрингию, где размещалось ракетное производство.

Как только стало известно, что эти территории войдут в советскую оккупационную зону, союзники демонтировали и вывезли в западный сектор все оборудование, лаборатории, забрали документацию, образцы техники и даже самих конструкторов и ученых; только чтоб не досталось русским. После себя они — натурально — оставили голые цеха и лаборатории.

Именно Серову вместе с легендарными учеными — Королевым*, Глушко*, Чертоком, Пилюгиным — предстоит восстанавливать уничтоженное производство. Через несколько лет благодаря их усилиям, в СССР появится ракетное оружие. Необходимые компоненты для него будут добываться в Германии также при непосредственном участии Серова.

Очевидно, автор почти не трогал свои старые дневниковые записи, сделанные по горячим следам (за исключением нескольких добавленных впоследствии примечаний).

Вечером 3 мая мне позвонили из Москвы и передали указание явиться к товарищу Сталину. Когда я доложил Поскребышеву о прибытии, он сказал, чтобы в 12 часов дня был в Кремле. Там я сразу зашел в кабинет к Сталину…[299]

Затем я коротко изложил положение в Берлине, потом товарищ Сталин сказал: «Ну, теперь немцам надо самим организовывать демократическую власть в Германии».