– В Ирландию здорово приезжать, – добавил Дэвид, чтобы слова брата не обидели меня, – и я бы с удовольствием проводил часть года в Ирландии, но…

– Но не весь год, – закончила я. – Понимаю.

Патрик тоже сказал, что все понимает. Он сразу же отвечал на мои длинные детальные письма, чем удивлял меня, – обычно корреспондентом муж был никудышным. Вскоре он сообщил, что Хью вернулся из Шотландии и они часто обедают после совместного объезда имения.

«Хью поразительно эффективен, – писал он, – а в том, что касается денег, то от него никто и пенса не утаит. Даже поверить не могу, как нам повезло с таким управляющим».

Это мне очень понравилось. Если Патрик благодаря Хью снова разбогатеет, то с какой стати я буду возражать?

«Старику Макгоуану стало лучше, – написал Патрик в марте, – но он не очень ладит с Хью, поэтому я пригласил Хью пожить в Кашельмаре, пока не перестроят Клонах-корт. Думаю, Клонах-корт ему вполне подойдет. Он, конечно, пустовал после смерти Аннабель и Дерри, а паршивые ирландцы сорвали все двери и использовали их на дрова, но тем не менее у дома есть свои достоинства. Хью говорит, что пока нет средств на его немедленный ремонт, поэтому я и пригласил его пожить в Кашельмаре. Он может поселиться в гостевых комнатах западного крыла, и, думаю, мы его совсем не будем видеть».

Господи боже, подумала я. Но на меня произвела впечатление хватка Хью, которой совершенно не обладал Патрик, и я согласилась: если хочешь иметь первоклассного управляющего в Кашельмаре, необходимо обеспечить его первоклассным жильем.

Я тем временем готовилась к возвращению в Ирландию. Для Неда наняли гувернантку, я повидалась напоследок с мистером Ратбоном, семейным адвокатом, а Патрик написал, что в долине вот уже три недели не зафиксировано ни одного случая тифа.

«…И еще я получил письмо от Эдит, – добавил он, завершая послание плохой новостью. – Она поссорилась с Кларой и спрашивает, нельзя ли ей пожить у нас. Это дьявольски неловко. Теперь, когда Маргарет мертва, Эдит вряд ли может жить одна с мальчиками на Сент-Джеймс-сквер, а поскольку она поссорилась с Кларой, ей больше не к кому обратиться. Пожалуй, я должен пригласить ее, но знаю, для тебя это будет тоска смертная, дорогая, и ты, возможно, будешь в ярости. Но у меня нет иного выхода, правда?»

Я вспомнила слова Маргарет: бедная Эдит… нужно учитывать ее ситуацию. И я из последних сил стала черпать остатки своего милосердия.

«Да, ты должен ее пригласить», – неохотно согласилась я с Патриком, и вскоре Эдит приехала на Сент-Джеймс-сквер, чтобы вместе со мной отправиться в Ирландию.

Нужно отдать должное Эдит: она не могла без слез упоминать имени Маргарет, и, когда я видела это, мое сердце смягчалось и я давала себе зарок быть с ней терпеливой и дружелюбной.

Но мне по-прежнему было нелегко с ней. Эдит сердилась, потому что не получила приглашения провести сезон в городе, и перспектива томиться в Кашельмаре угнетала ее.

– Меня не интересует брак как таковой, – сообщила раздраженно она, – просто незамужняя девушка и гроша ломаного не стоит, мы обе это знаем. К тому же мне хочется иметь собственный дом и свободу приезжать и уезжать когда захочу. Лично я считаю, что большинство мужчин – глупые существа, а дети меня никогда особо не интересовали, но у меня есть самоуважение, как и у любой девушки, и я не понимаю, почему я должна быть неудачницей, а Клара успешной из-за того лишь, что она размалевывает себе физиономию и жеманно улыбается в нужный момент. Господи боже, ты бы посмотрела, сколько Клара румянится! Думаю, это отвратительно. Я и представить не могла, что наступит день, когда моя сестра опустится так низко.

Мне пришлось выслушивать эти унылые разговоры на протяжении всего путешествия в Ирландию, а к моменту приезда в Кашельмару я спрашивала себя не только как вынесла поездку, но и как вынесу приближающееся лето. Я так устала от Эдит, что, увидев Патрика, обрадовалась гораздо сильнее, чем предполагала. Он тепло обнял меня, сообщил, что я выгляжу много лучше, прокатил Неда на спине по холлу. Среди возбужденных криков радости я едва заметила Хью, наблюдавшего с галереи, и только несколько минут спустя Патрик пригласил его вниз представить Эдит и семье.

Разумеется, я скоро поняла, что они дружки – водой не разольешь. Они вместе ездили по имению целыми днями, вместе ужинали каждый вечер, но я сразу решила, что не буду сетовать. Я прожила на этом свете двадцать девять лет, давно уже не была избалованной, раздражительной девятнадцатилетней невестой и гордилась тем, что повзрослела достаточно, чтобы закрывать глаза на крепкую дружбу моего мужа с представителями его пола. А потому, когда Патрик виновато сказал мне: «Ты, наверное, коришь меня за то, что я столько времени провожу с Хью», я сразу же ответила: «Ничуть, дорогой. Я думаю, ты скучал по мальчикам после их отъезда в Англию, и хорошо, что ты нашел надежного друга, с которым можешь проводить время».

Я подумала, как бы гордилась мной Маргарет. Никаких сцен, никаких вспышек гнева, только спокойствие, которое дает тебе умение выходить из неловких ситуаций. Конечно, неловкость состояла в том, что Патрик выбрал себе в друзья управляющего-шотландца, но ситуация была ничуть не хуже, чем с Дерри. Я уже привыкла к подобным вещам, прошла по этой дороге прежде, а решать знакомую проблему уже не так трудно, как проблему, которая лежит за пределами твоего опыта.

К тому же мой брак перешел на другой этап. В первые годы мне каждый час, ночью и днем, требовалось общество Патрика, но теперь, когда мы оба жили своей жизнью, я больше не чувствовала в себе желания выходить из себя только потому, что он предпочитал мне другое общество.

Да, Хью ничем не походил на Дерри. Я знала это, но со слепотой, которая задним числом кажется чуть ли не нарочитой, продолжала приписывать ему ту же роль, что играл и Дерри. Я ненавидела Дерри. Но теперь неожиданно вспоминала о нем чуть ли не ностальгически. Помнила его остроумие и веселость, его красоту и обаяние. Я могла понять, почему Патрик после одинокого угрюмого детства выбрал в друзья Дерри, но вот чего понять не могла, так это почему он в лице Хью нашел замену Дерри. Хью всегда был вежлив со мной до самоуничижения, и мне не хватало сил возненавидеть его, но при этом я считала, что он не только не обладает чувством юмора и холоден как рыба, но еще и бесконечно скучен.

– Но вообще-то, он очень умен, – возразила Эдит. – Да, он, прямо скажем, не джентльмен, но весьма образован для простого управляющего, к тому же шотландцы всегда такие трудолюбивые. Не могу понять, почему Хью до сих пор не женат.

– Он настолько некрасив, что лишь совершенно отчаявшаяся женщина посмотрит на него во второй раз, – раздраженно бросила я.

Эдит всегда вызывала у меня раздражение, и, проведя десять минут в ее обществе, я ловила себя на том, что начинаю говорить такие вещи, от которых обычно воздерживаюсь.

– Но он очень мужественный. Тебе не кажется? – спросила Эдит.

Я ответила, что не думала об этом, и изобрела предлог избавиться от ее общества, сообщив, что мне нужно просмотреть счета по хозяйству. В Кашельмаре к этому времени был полный штат, но, хотя Хейс и его жена вернулись из Дублина, желая занять прежнее положение, Хью, как и его отец, настоял на их увольнении. Мне было жаль расставаться со всегда услужливой миссис Хейс, да и мистер Хейс давно, казалось, стал частью Кашельмары, но, по крайней мере, я получила возможность хозяйствовать по своему усмотрению, построить собственную систему управления домом. Поначалу приходилось нелегко. Ирландские слуги славятся своей неумелостью, и я уже впадала в отчаяние, боясь, что мне никогда не удастся организовать домашнее хозяйство. Однако постепенно я научилась на собственных многочисленных ошибках и наконец стала понимать, сколько стоит еда, сколько арендаторов платят за аренду продуктами, чего можно ждать от слуг и сколько похорон и поминок они выдумают, чтобы уклониться от своих обязанностей. Я разрывалась между своими делами по дому и детьми, а потому только в начале июня точно узнала, какого рода отношения связывают Патрика и Макгоуана.