Турецкий социум опасно разделился. С одной стороны, есть господствующие с 1920 года кемалисты – сторонники светского, националистического пути развития. Их божество – основатель современной Турции Кемаль Ататюрк (Отец турок), почитающийся так же, как Ленин и Сталин в СССР, хула на него до сих пор считается уголовным преступлением. Кемалисты – порождение модерна ХХ столетия – считают, что религия связана с отсталостью. Мусульманскую религию они только терпят. Они выступают за сугубое отделение ислама от государства, выступают за модернизацию страны по западному образцу. Именно поэтому кемалисты с самого начала сделали ставку на армию, а в годы холодной войны повели страну антисоветским курсом, введя страну в блок НАТО. Кемалисты отличаются авторитарностью («железной рукой – гнать народ к счастью!»), они не смущаются применением военно-силовых рычагов против тех общественных сил, которые считают угрозой Турецкой Республике (ТР). Они не боятся устраивать военные путчи, бросать политических оппонентов в тюрьмы и применять пытки. Армия устраивала таковые путчи в 1960, 1971, 1980 и 1997 годах. В первых трех случаях противниками были левые силы (в 1980-м глава турецкого Генштаба заявил, что ему надоело слушать коммунистические марши), а с 90-х годов такими врагами стали сторонники исламских преобразований в ТР. В 1997-м военные скинули тогдашнее правительство исламистов, которые вновь взяли большинство на парламентских выборах в ноябре 2002 года, а потом повторили свою победу в 2007 году. Отметим также, что кемалисты непримиримо жестоки к курдскому сепаратизму, давя его огнем и мечом, с предельной беспощадностью.

Таким образом, кемалисты – это некий аналог КПСС, диктатуры генерала Франко и одновременно – подобие пиночетовщины пополам с аргентинским режимом генерала Гальтиери (1970-е годы). Кто их в основном поддерживает? Городская Турция и прибрежные районы Средиземноморья – основные курортные зоны.

До тех пор пока в мире царил индустриализм и существовала Краснозвездная империя на 1/6 части суши, Запад относился к кемализму доброжелательно, закрывая глаза на его авторитаризм и жестокость. Все это прощалось за жесткий антикоммунизм. Но как только СССР пал, индустриальный порядок начал стремительно разрушаться, а ислам перешел в наступление, почва под кемалистами заколебалась. Появились новые тенденции и новые силы, что принялись с утроенной силой раздирать Турцию изнутри.

Кемалисты десятилетиями мечтали превратить Турцию в часть Европы. Не вышло. Европа турок-кемалистов за своих считать не хочет. Капиталистическо-рыночное развитие во второй половине ХХ в. раскололо ТР на городскую, европеизированно-промышленную часть (где реалии жизни и привычки людей все больше напоминали Южную Европу) и на глубинную, отстало-традиционную Турцию. Уже тогда в ТР образовались два разных мира, и не было советских механизмов выравнивания, устранения острых противоречий между разными укладами.

С падением же СССР началась глобализация и «постиндустриализация» мира, которая принесла туркам новые проблемы. Бурное развитие курортов, начавшееся в 1980-е, еще больше оторвало приморскую часть страны от ее глубинки, а кричащая роскошь, что принесли отдыхающие, раскалила социальные противоречия. Одновременно усилилась вестернизация крупных городов. Ясное дело: бедная аграрная глубинка Турции, не питая добрых чувств ни к вестернизированной части общества, ни к Западу, кинулась искать справедливости и решения социальных проблем в религии.

А затем пошел процесс переноса производств из Европы в Турцию. И это самым парадоксальным образом усилило мусульманских активистов! Ибо где стали ставить вынесенные из ЕС заводы и фабрики? Конечно же, не в курортных зонах и не в Стамбуле, а в той самой центральной Турции, на Анатолийском плато. То есть пошел процесс «импортной» индустриализации как раз таки не в самой вестернизированно-кемалистской, а в исламской части страны. И тамошние элита да средний класс получили неожиданную «подпитку». В то же время довольно тяжелые условия работы на производстве, куда пришли вчерашние крестьяне, также послужили распространению радикального ислама. Сегодня в Турции существует сильнейшая партия исламистов – Партия справедливости и развития (ПСР, турецкая аббревиатура на латинице – АКР).

Оплотом новых сил стал город Кайзери в центральной Анатолии. Оттуда родом, например, нынешний президент Турции Абдулла Гюль – исламист и один из столпов ПСР-АКР. Этот город консервативен: здесь мужчинам не рекомендуется ходить в шортах-«бермудах», а дамам – в мини-юбках. Однако именно Кайзери превратился сегодня в штаб-квартиру крупнейших турецких промышленных компаний. Корреспонденты английской «Гардиан» описывают город как средоточие светящихся магазинных витрин, новостроек, сооружающихся трасс монорельсового транспорта. Кайзери сейчас – как бы иллюстрация того, что возможно «бракосочетание» «исламского кальвинизма» с его умеренностью и трудолюбием – с современным капитализмом свободного рынка. Это соединение, кстати, – программа исламистской ПСР. Она объясняет нынешний промышленно-деловой бум в Анатолии именно тем, что пророк Магомет поощрял торговлю и предпринимательство. А это в корне противоречит философии кемализма, для коего ислам – синоним как раз отсталости. Новые бизнес-лидеры, строя промзоны на окраинах Кайзери, открыто бросают вызов кемализму, щедро финансируя строительство мечетей и устраивая на предприятиях молельные комнаты. Они демонстративно отмечают и Рамадан, прекращая работу заводских столовых (в Рамадан нельзя есть до наступления темноты). Работодатели поощряют работников совершать паломничество-хадж в Мекку, в Кайзери практически нет торговли алкоголем.

Ясное дело, читатель, что имеем дело с ущербной индустриализацией, с переносом западных технологий на патриархальную почву. В отличие от советской или западной индустриализаций, в исламистской части ТР не создается центров порождения новых технологий и кадров тех, кто может создавать новое. То есть идет индустриализация без создания отраслевых НИИ, конструкторских бюро, без сооружения промышленности по выпуску средств производства (группа А). Все это остается на Западе, обеспечивая его власть и контроль над процессом. А такая неполноценная индустриализация позволяет обойтись минимумом образования; работников можно натаскивать, как обезьянок, под конкретный станок или операцию. Много ли надо ума и квалификации, чтобы работать на фабрике по производству одежной фурнитуры, на «отверточной сборке» или на предприятии по шитью дамских сумок? И тут действительно можно совместить исламизацию с такой вот частично-несамостоятельной индустриализацией. Ведь она все-таки позволяет местной элите богатеть, а наемным работникам приносит заработки большие, чем ковыряние на маленьких полях и выпас овец.

Экономический подъем исламской части Турции становится фактом весьма серьезным. И исламистские аристократы требуют своей доли власти. Они бросают вызов старой, светско-кемалистской элите – а той не хочется уступать власть. Это трудно – ибо с июля 2007 года и президент, и премьер ТР – это исламисты-»пэсеэровцы», Абдулла Гюль и Реджеп Тайип Эрдоган.

И тут на помощь исламистам приходит… Евросоюз.

Тем более что роли парадоксально поменялись. Кемалисты, что упорно рвались в Европу в ХХ веке, теперь отворачиваются от нее, считая, что Запад их предал. Зато исламисты в лице партии ПСР-АКР заявляют о том, что они – горячие сторонники интеграции Турции в Европу путем демократизации страны, ее гуманизации (соблюдения прав человека), проведения максимально свободных выборов. Мол, «управляемая демократия» по кемалистам и их жестокость – это позор.