Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я взглянул в том направлении, где метрах в пятистах от нас, начинался склон.
– Однажды я и еще пять парней сидели на верху землянки и играли в покер. И комми начали бросать на нас мины с дальних склонов. А мы, придурки, даже ухом не повели – ведь мы уже были обстрелянные старики и знали: огонь ведется по командному пункту, складам боеприпасов и взлетной полосе. Мы продолжали играть в карты, и тут какой-то сукин сын из комми, наверняка корректировщик с полевым биноклем, обозлился, что мы ноль внимания на его пукалки, и снизил прицел по нашему жалкому бункеру. Мины стали падать совсем рядом – это мы поняли сразу, когда на голову посыпались камни и грязь. У меня на руках были три туза и тридцатник на кону. Но все побросали карты, похватали деньги и нырнули с крыши вниз. И как раз вовремя – мина грохнула так близко, что бункер вздрогнул. Я показал ребятам свои тузы. Бункер разваливался, а мы спорили: выиграл я или следовало признать неверную сдачу. Потом мы ржали над этим несколько недель.
– Видимо, тебе было суждено оказаться там, – проговорила Сьюзан.
– Вот я и оказался.
Я ступил на тропинку между возделанных полей, Сьюзан последовала за мной. Тропинка привела нас к границе леса, и вскоре я увидел мелкую речушку. Она бежала по камням, и я вспомнил, что выше по течению был каменный брод. Я спустился к кромке воды. Сьюзан встала рядом со мной на плоский камень.
– Как-то раз мы переходили эту реку немного выше по течению. От роты в сто шестьдесят человек нас оставалось всего около сотни. Мы потеряли много людей во время новогоднего наступления северовьетнамцев, потом в начале апреля в Кесанге. А теперь был конец месяца, и мы успели потерять несколько солдат здесь. Мясорубка требовала свежатины, а пополнение все не прибывало. Возникали перебои и с пайком, и с очищенной водой...
Я посмотрел на журчащий поток.
– Здесь чистая вода. Мы пользовались случаем, чтобы наполнить фляги, и пили прямо из реки.
Я повернул вверх по течению и нашел каменный брод. Сьюзан шла за мной. Мы ступили на первый камень. Вода доходила нам до лодыжек и была все такой же холодной. Мы перешли русло и выбрались на противоположный берег.
– Вот так же мы переходили в тот раз. И знаешь что увидели? С десяток мертвых вражеских солдат – некоторые наполовину в воде. Трупы раздулись, разложились и позеленели. У одного челюсть держалась на одних волокнах и вывалилась на плечо, но зубы были все целы... жутко. Все сразу вылили воду из фляг, а одного из нас стошнило. – Я наклонился, набрал воды в ладонь, но пить не стал.
Сьюзан притихла.
А я встал и отвернулся от реки. Тропинка убегала дальше, в густую растительность.
– Пол, – предупредила Сьюзан, – здесь такое место, где еще могут оставаться мины.
– Не думаю, – отозвался я. – По этому броду ходят, и по дорожке тоже. Но все равно надо соблюдать осторожность. – Я пошел по тропинке, Сьюзан – за мной. – Потом проверим, не нахватали ли мы пиявок.
Она не ответила.
– Вот так же и в тот раз: мы шли по этой тропе, и что-то шевельнулось в кустах. Но это оказался не комми, а олень. Я шагал в голове первого взвода, и мы начали палить по оленю как помешанные. Промахнулись и кинулись вдогонку. А остальная часть взвода двигалась по тропе, чтобы соединиться с нами наверху.
Командир роты капитан Росс остался у реки с двумя взводами и решил, что мы напоролись на неприятеля. Но наш командир взвода сообщил ему по радио, что это не противник, а олень, и получил по первое число, потому что капитан повел остатки роты нас спасать. – Я рассмеялся. – Полный дурдом.
Я шел вперед, джунгли становились все гуще. И я не мог избавиться от ощущения, что пиявки валились мне за шиворот.
– Куда мы идем? – спросила Сьюзан.
– Хочу посмотреть одно местечко, только не уверен, что сумею его найти.
Мы миновали несколько бомбовых воронок. Теперь они заросли кустарником и деревцами, а в то время зияли свежевзорван-ной землей.
И наконец выбрались на поляну, которую я помнил. На ней тоже сохранились воронки. На краю возвышалась сплошная стена тропического леса, а в ста метрах над ним поднимались ярусы гор. То самое место. Я остановился у стены растительности.
– Примерно двадцать из нас побежали за оленем и оторвались от остальных. Олень юркнул в чащу – раньше здесь был проход, и мы решили, что это продолжение тропы. Мы бросились за ним и внезапно оказались на открытом пространстве. Но это была не поляна – перед нами было множество свежих пней. Спрятанная в джунглях база противника! С воздуха ее скрывал тройной покров листвы, который образовывал огромный поднебесный купол. Солнечные лучи просачивались сквозь ветви и заливали сюрреалистическим светом многие акры расчищенного леса. Хижины, грузовички, подвесные койки, полевые кухни, полевой госпиталь, подбитый танк и огромное количество зенитного оружия.
Я попробовал обнаружить проход, но его там не было.
– Это где-то здесь. – Я попытался продраться сквозь чащу, запутался во вьющемся винограде и стал резать лиану перочинным ножом.
– Пол, это не нахоженная тропа, – встревожилась Сьюзан. – Ты нарвешься на мину.
– Иди обратно.
– Нет, это ты возвращайся. Довольно.
– Стой на месте. Я тебя позову.
Я пробирался вперед, сознавая, что в этом месте наверняка полно неразорвавшихся кассетных бомб, которые имеют неприятную особенность взрываться, если их потревожить. Но мне требовалось увидеть старую базу.
Наконец лес поредел. И я оказался на краю того, что некогда было вражеским лагерем под тройным сводом джунглей. Света сюда проникало настолько мало, что растительность так и осталась хилой – не разрослась ни вверх, ни вширь. И я мог видеть на сотню метров вверх по склону.
Сзади приблизилась Сьюзан.
– Это здесь?
– Да. База северовьетнамцев. Видишь бамбуковые хижины? Здесь было много таких. Боеприпасы, грузовики, оружие...
Я прошел дальше и поднял глаза на лесные своды.
– Они растянули камуфляжные сети. Очень умно.
Сьюзан не ответила.
– Мы гнались за оленем – человек двадцать, не больше, и застыли здесь как вкопанные. Хотели раздобыть ужин, а вьетнамцы решили, что мы напали на них большими силами, и слиняли. Кто-то из наших заметил, что еще дымился костер на кухне.
Я углубился еще на несколько метров.
– Мы двигались очень осторожно: от дерева к дереву, от пня к пню. Понимали, что, обнаружив лагерь, попали в десятку. Командир взвода лейтенант Меррит сообщил капитану о нашей находке, но на сей раз ни словом не обмолвился про оленя. Но оказывается, красные не ушли, а рассредоточились по периметру базы, в основном на крутых соседних склонах. Однако мы тоже не придурки: залегли за деревьями и пнями и произвели то, что называется огневой разведкой, то есть палили куда ни попадя и смотрели, не ответит ли нам противник. И точно, у одного плохиша то ли не выдержали нервы, то ли он перевозбудился – бахнул по нам, прежде чем взвод оказался в зоне поражения. И мы устроили им неплохой пожарчик – стреляли гранатами и ракетами по цистернам с бензином, цистерны взрывались, взрывались закладки с боеприпасами. И к нам уже подтянулась остальная рота.