– Поначалу мы плющ убрать хотели, а потом решили, пускай висит, всё насекомые внутрь меньше лететь будут, уж больно здесь мухи назойливые, женщины даже сами такие занавесы сплетать стали, – пояснил Дрэй, довольный произведенным эффектом, и направился к двери слева от той, из которой показались водоносы.

Внутри оказалось неожиданно светло. Прорубленные в скалах окна занавешивал зеленый плющ, отчего свет приобретал милый зеленоватый оттенок. У окошка на деревянной скамье, обложенной маленькими пестрыми подушками с вышивкой, сидела улыбчивая женщина с удивительно ясными радужно-зелеными глазами и роскошной гривой каштановых волос, скрепленных сзади простой заколкой, украшенной мелким жемчугом. Дама давно уже утратила девичью стройность. Даже простое черное платье без пояса, скрепленное под роскошной грудью темно-зеленой лентой, не могло скрыть излишней пышности форм. Женщина аккуратно штопала маленькую, явно детскую рубашку и напевала себе под нос незатейливую песенку. Рядом в резной колыбельке с откинутым пологом тихонько сопел, сунув в рот большой палец, пухлый розовощекий младенец.

При виде гостей женщина просияла, отложила шитье в корзинку на столик рядом со скамьей и заспешила навстречу. Нежный, звонкий, как у девочки, голосок переливами серебряного колокольчика прозвенел по каменной комнате, вырезанной в скале:

– Милый, ты уже вернулся! Все ли благополучно?

– Милый? – настороженно уточнила у зеркала Элька, прикидывая какое право имеет женщина на такое фамильярное обращение.

– Да, любимая, – совершенно идиотская улыбка расцвела на лице лорда Дрэя, когда он приобнял толстушку и коснулся ласковым поцелуем ее пухлых губ.

– Любимая? – упавшим голосом печально переспросила Элька, войдя в роль отвергнутой поклонницы Адрина.

А лорд тем временем, спохватившись, обернулся к своим спутникам и заявил:

– Господа, позвольте представить вам мою драгоценную супругу леди Мариан.

– Кого? – Элька просто отказывалась понимать слова лорда Дрэя.

– Супругу! – хлопнув в ладоши, с радостным злорадством повторил специально для девушки Рэнд и, поглядев на Мирей, уяснил, что жрица шокирована не меньше подруги.

– Мариан, эти господа – посланцы богов Лукас и Эсгал, – вежливо продолжил лорд. – Они явились в ответ на обращение Шарля в Совет богов. Все-таки мальчик ухитрился сделать это!

– Очарован, леди. – Лукас запечатлел на пухленькой ручке госпожи Родхэл вежливый поцелуй, спрятав в уголках губ удивленную улыбку.

– Как поживает Шарль? – озабоченно уточнила женщина с привязанностью и неподдельной теплотой в голосе.

– Его величество здоров, не теряет оптимизма, но очень скучает по своему наставнику, – коротко просветил Мариан маг.

– Жена… – почти не прислушиваясь к разговору, в замешательстве покачала головой Элька, разглядывая коровообразную супругу изящного лорда Дрэя, которая, влажно моргая радужно-зелеными глазами, влюбленно прижималась к мужу.

– Папа! Папа! – Прерывая беседу взрослых, раздались звонкие голоса, распахнулась совершенно обычная деревянная дверь в другую комнату-пещеру и из нее вылетела пара ребятишек: пацаненок лет шести и девчушка, его сверстница. В лицах и повадках обоих зеленоглазых темноволосых детей прослеживалось явное сходство с Адрином и Мариан.

– Сколько их у вас? – счел своим долгом серьезно поинтересоваться Гал, и только чуткое ухо Лукаса уловило в голосе воителя легкое злорадство.

– Восемь, – с радостной гордостью, присущей большинству многодетных папаш, уточнил Дрэй, пока малая часть его многочисленного потомства, что-то вереща, требовательно дергала отца за штанины с двух сторон. – Натаниэль, Антуан, Розмари, Одрина, Жеан-Клод, Аманда, Леон и младшенькая Ивэтт.

– Ух ты, – протянул удивленный Макс.

Рэнд не удержался и фыркнул. На Мири и Эльку было жалко смотреть, столь явное разочарование читалось на лицах обеих. Сказочный романтичный флер разом слетел с радужноглазого мужественного духа гор. Таинственный романтичный лорд Дрэй оказался глубоко женатым на толстухе типом с выводком сопливой ребятни на шее.

– Раньше думал, никогда не женюсь. Меня, признаться, весьма раздражали насквозь фальшивые, религиозно экзальтированные дамы высшего света, только и мечтающие о том, чтобы надеть на чье-нибудь запястье брачный браслет. Мариан – счастье мое – совсем другая! Когда я увидел ее, тонкую тростиночку, девчушку с чистыми глазами-омутами в пол-лица, где отражался целый мир, сразу понял – вот она, моя судьба! Иногда кажется, что мы встретились только вчера!

– Откуда же столько детей и сто кило лишнего веса в твоей тростинке, это уж бревно целое получается? – мрачно пробурчала риторический вопрос Элька, чье очередное романтическое, пусть нарочито романтическое, увлечение разбилось в пух и прах.

– Лапушка, может, тебе чашечку подать? – любезно предложил Рэнд.

– Зачем? – свирепо рыкнула «лапушка», чувствуя себя весьма неуютно на развалинах хрустального замка.

– Яд собрать, который капает, потом будет чем недругов травить, – радостно пояснил вор. – Раз уж гимны не записали, так хоть отравы впрок запасти.

– Не надо, – процедила Элька, смиряясь с тем, что реальность отнюдь не всегда соответствует желаниям и не получится позлить Гала, блюдущего ее нравственность, очередным восторженным увлечением – драконом. В то, что она, Элька, способна влюбиться в отца восьмерых детей, не поверит даже воитель.

«Ну и ладно, этот лорд Дрэй – не последний мужчина на мирах! Плевать! Осталось только поймать тех вампиров, которых разогнал Гал, и жизнь снова наладится», – решила неугомонная искательница приключений на свою… голову.

– Папа! Папа! – Радостные вопли ребятни явно наполнились требовательными интонациями. На спутников отца отпрыски лорда внимания почти не обращали. По-видимому, привыкли к тому, что вокруг их замечательного родителя вечно толчется народ и все время чего-то от него хочет.

Хлопая длинными ресницами, девчушка канючила, перекрикивая своего более тихого братца:

– Пап! Антуан не дает нам играть с волшебным ящиком, засунул в него Натана, сел сверху и никого больше не пускает! А мы тоже в ящик хотим!

– Аманда, Жеан, вы не должны ссориться, – мягко заметила Мариан, попутно завязывая распустившуюся синюю ленточку в волосах девчушки и зашнуровывая рубашку мальчонки.

– Дети! – Дрэй сделал вид, что нахмурился, и заговорил притворно суровым тоном: – Я же просил вас не трогать этот предмет!

Дети ответили ему умильно-заискивающими взглядами нахальных сорванцов, сроду не получавших шлепков даже за самые ужасные проказы и прекрасно понимающих, что любимый отец никогда не будет ругаться на них по-настоящему.

– Но поскольку вы меня не послушали, придется вам самим разбираться с тем, чья очередь играть в ящик, – строго закончил мужчина.

– Ну, пап! – нетерпеливо топнула ножкой девчушка.