– Нужно было убить тебя раньше, – сиплым, сорванным голосом прохрипела Кири. – Ты уже ничего не сможешь сделать. Это не остановить.

Она снова с безумным видом ткнула кинжалом в сторону Рэд. Рукава ее одеяния пропитались кровью, отяжелели, и это не дало ей точно рассчитать удар.

– Наши боги идут, и ты…

Раздался глухой удар – рукоять кинжала огрела ее по виску. Глаза Кири закатились, она упала.

Раффи, стоявший позади нее, вложил кинжал в ножны.

Ногти у него были обломаны, пальцы – в крови. На рукоятке кинжала был скол, как будто он бил ею о камень.

– Долго ж ты добиралась.

Снаружи донесся приглушенный рев. Раффи глянул в ту сторону, изогнув бровь, но без особого интереса. Кивнул на тело жрицы, лежащее у края рощи.

– Сколько у нас осталось времени?

– Немного. Эммон… – Имя обожгло горло. Рэд сглотнула колючий комок. – Он отвлекает Солмира, но долго не продержится.

Раздался еще один рев. Земля задрожала, как спина медленно просыпающегося чудовища. Раффи кивнул и двинулся к центру рощи. Рэд молча последовала за ним. На пустом пространстве между деревьями обнаружился Арик, на лице которого отражалась смесь стыда и покорности.

И гроб.

Его сделали из замороженных теней, словно из дымчатого стекла, но человек, лежавший внутри, был хорошо виден. Темные волосы, закрытые глаза, лицо мертвенно-бледное, как кора страж-древ. Вены наполнены тьмой, нити тьмы тянутся из тела дальше, вниз, по бокам могильной плиты, в отравленную теневой гнилью почву, к ветвям перевернутых вверх тормашками страж-древ, торчавших из земли.

В гробу лежала Нив. Нив, привязанная к этому искаженному Диколесью. Процесс переноса страж-древ одного за другим занял несколько недель, но теперь, когда у них под рукой была Нив, – а она наверняка пошла на это добровольно и к тому же теперь была без сознания, – Кири и ее Орден вырастили новую рощу в мгновение ока.

А якорем для нее в реальном мире стала Рэд.

Рэд низко, пронзительно вскрикнула. Арик, стоявший рядом с гробом, зажмурился.

– Я не могу сдвинуть его с места, – ровным, бесстрастным голосом произнес Раффи. – Я толкнул его, но побоялся, что это причинит ей вред.

Его голос едва не сорвался, дрогнув.

Дно гроба Нив – Рэд никак не могла соединить в голове воедино «гроб» и «Нив», Нив, лежащую в нем, – казалось вросшим в землю или же, наоборот, выросшим из белых ветвей, переплетавшихся в пораженной теневой гнилью почве.

Медленно, испытывая те же опасения, что и Раффи, Рэд подошла к гробу, стараясь не наступить ни на одну из темных линий, соединяющих ее сестру с почвой. Теперь она могла видеть, что эти черные жгуты сокращаются, словно бы в такт сердцебиению Нив.

Тошнота подступила к горлу Рэд. Она опустилась на колени, коснулась одного из этих черных жгутов. Мрак обрушился на нее, словно она лишилась зрения. Затем появились размытые, но от этого не менее кошмарные образы. Бескрайнее серое море, под водой движется огромное тело, сверкает бесчисленными зубами. Огромная, покрытая чешуей туша размером с гору и такая же неподвижная. Черепа неправильной формы в кучах останков. Тонкая, худая фигура с венком из цветов – уже гниющим – на голове, прикованная к скале. Четыре неподвижные фигуры, укутанные в белые одежды, в колючих железных коронах, сидят на тронах. Рядом пятый трон – пустой.

Тяжело дыша, Рэд отдернула руку. Пот выступил у нее на лбу. Нив не шевельнулась в своем гробу.

Рэд неуверенно поднялась на ноги.

– Он обещал, – произнесла она так, словно хотела разгрызть эти слова. – Он обещал, что она будет в безопасности.

– Она жива. – Раффи произнес это так, что стало ясно – он непрерывно повторяет это про себя. – Вот в таком состоянии, но… но она жива.

Снаружи опять заревели. Скоро Солмиру надоест быть тенью плоти Арика, пусть даже это дает ему преимущество в битве с Эммоном. Скоро он позволит себе воспользоваться жертвой, которую принесли жрицы, сделает себя целым и материальным. И остальные Короли тоже придут. Присоединятся к нему.

И тогда Диколесье – Эммон – умрет.

Пришло время сделать выбор. И Рэд видела только один.

– Арик, – хрипло произнесла она.

При звуках собственного имени Арик зажмурился еще крепче.

– Мне очень жаль, – тихо сказал он. – Мы все просто пытались спасти тебя.

– Подойди ко мне. – Ее душили слезы. – Подойди ко мне, пожалуйста.

Арик поколебался, а затем двинулся к ней по отравленной теневой гнилью земле. С одной стороны к Рэд подходил тот, кого она любила с детства, а с другой – у нее под ногами из раскалывающейся земли пыталось выбраться нечто огромное и ужасное.

Когда Арик оказался на расстоянии протянутой руки, Рэд потянулась к нему, нежно провела пальцами по окровавленному лицу.

– Я знаю, ты не хотел всего этого.

– Нет. Но тогда мне было все равно, что произойдет, – почти стыдясь, ответил Арик. – Я просто очень хотел, чтобы ты была в безопасности.

Рэд закусила побелевшие губы. Любовь их всех была как всепожирающее пламя – никто не думал о том моменте, когда останется лишь пепел.

– Я в безопасности. – Она отвела руку от его лица и взялась за кинжал. Рэд старалась не вдумываться, что она делает, тело действовало почти самостоятельно, без указаний рассудка. – Я люблю Эммона, и он любит меня. Это безопасно.

Еще один рев разнесся по роще.

– Ты и теперь любишь его? То, во что он превратился?

– Мы оба были чудовищами, – прошептала Рэд. – Я буду любить его во что бы он ни превратился.

– Когда-то ты любила и меня. Ты никогда этого не говорила, но любила. – Арик с трудом сглотнул, по-прежнему не открывая глаз. – Любила, так ведь?

– Да, – прошептала Рэд. Шепот – слишком незначительная вещь, чтобы быть правдой или ложью. Девушка сжала рукоять кинжала. – Не так, как ты этого хотел. Но я любила тебя.

Арик открыл глаза:

– Тогда сделай это быстро.

Раффи, стоявший у гроба Нив, молчал. Рэд посмотрела на него. Глаза его сверкали, но губы были плотно сжаты.

Арик склонил голову и опустился перед ней на колени, как верующий перед алтарем. Рэд хотелось схватить его за плечи, заставить подняться, но она замерла, сжимая кинжал.

– Кровь открыла, – пробормотал Арик свою последнюю молитву. – Кровь закроет. Моя кровь привела сюда Солмира. Моя кровь осквернила Диколесье. Живая жертва. – Он поднял на нее взгляд, и в глазах его были облегчение и умиротворение – и это было хуже, чем если бы Рэд увидела в них страх. – Это заканчивается только тогда, когда жертва больше не живет.

Ее пальцы задрожали на скользкой от пота рукояти. Рэд знала, что должна сделать. Но теперь, когда она посмотрела ему в глаза…