сформирован из учеников школы связи в Галле и связистов командующего армии резерва. К сожалению, связь работала не так хорошо, как прежде.

Значение оперативной радиосвязи после завершения крупных наступательных операций в 1941 – 1942 гг. понизилось.

Слишком частое использование режима «тишины в эфире» привело к снижению уровня подготовки радистов. Командование разучилось кратко отдавать приказы и так же кратко докладывать, как принято у радистов. Это вело к большим провалам в работе радистов на всех фронтах.

В октябре 1944 г. впервые не удалось достоверно определить место нахождения 1-й горнострелковой дивизии под Белградом. Спустя двое суток большая часть дивизии сумела выйти из окружения, но при этом все машины – и среди них все радиостанции – были брошены или потеряны в бою. Это была серьезная потеря, но люди были важнее машин.

Теперь, три месяца спустя, резервные танковые части испытывали дефицит радиосвязи. Генерал Неринг со своими уцелевшими дивизиями отходил на запад. Я попробовал решить эту проблему с помощью своих специалистов связи. Попытка не удалась. Возможно, причина была в том, что мы не научились работать с коротковолновыми, удобными и небольшими аппаратами. Возможно, что мы работали в недоступной «мертвой зоне».

Полковник Пайснер позвонил мне и сообщил, что 20 января во время русской танковой атаки на командном пункте погиб мой товарищ Рейн вместе с начальником оперативного отдела штаба. Сообщение пришло от немецких радиоразведчиков и московской радиостанции. Сомневаться в нем не приходилось. Вдова Рейна, которую я вскоре посетил, не хотела верить в смерть мужа. Я не мог солгать. Я не видел его могилы.

Наряду с повседневными заботами приходилось думать и о необходимости включения в состав боеспособных подразделений отдельных сильно поредевших рот. Это касалось не только новых полков связи – 514-го «Юга» и 618-го «Запада» – и полков связи армий на западе. Подразделения радиосвязи абвера и радиоразведки германской службы радиоперехвата были приданы полкам под командованием майоров Поречкина и фон Бари. Как новые, так и существовавшие прежде полки связи оперативного управления оборудовали до конца войны 15 тысяч километров постоянных полевых линий, связавших воедино в эффективную сеть «Север» и «Юг», «Восток» и «Запад», великолепно работавшую в рейхе до последних дней войны. Располагая недостаточным количеством материальных средств, мы смогли обеспечить линиями связи преимущественно главное командование сухопутных войск. Новая система связи типа «сетка» накрыла Рейнланд, который находился под угрозой бомбардировок, предгорья Альп на юге, обошла территории вокруг Мюнхена и Зальцбурга. Вне зоны ее действия остались Будапешт, Пресбург (Братислава) и Вена. Далее она прошла через Силезию, Западную и Восточную Пруссию, по побережью Балтийского и Северного морей, охватила широкой дугой Берлин и, наконец, соединила Северную и Южную Германию.

Эти постоянные телефонные линии с двумя или четырьмя проводами, на которые вначале не обратили внимания консервативные технические работники, на отдельных участках использовались и после войны. Там, где новая линия проходила параллельно старой американской, опоры которой несли много проводов и большое количество изоляторов, она являла собой яркий пример для сравнения, даже для неспециалистов, старой и новой техники.

В конце января 1945 г. генерал-майор Кемпф был вызван из Курляндии в Италию в группу армий «Юго-Запад» под командованием генерал-полковника фон Фитингофа и назначен начальником связи. Генерал-майор Вурстер получил дивизию. 1 февраля меня посетили генерал-лейтенант Шрадер и генерал-майор Негенданк, последний должен был сменить Шрадера в группе армий «Курляндия». Он становился «комиссаром» всех подразделений связи вермахта с их оборудованием и сырьевыми резервами. Он высказал мне свое неодобрение, что я не сформировал штаб для выполнения его важной задачи, и признался, что опытный адъютант дал бы ему возможность быть более мобильным. Фельдмаршал Кейтель предоставил ему необходимые полномочия, и он начал свою деятельность в Вене. Ежедневно я получал от него телеграмму с предложением, как решить тот или иной вопрос. Работа была начата слишком поздно, чтобы принести хоть какую-ту пользу. Она была продолжением моей деятельности на посту главного уполномоченного по техническим средствам связи.

В Берлине каждый день рапорты к начштаба ОКВ фельдмаршалу Кейтелю и начштаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковнику Йодлю чередовались с поездками в рейхсканцелярию к генералу Бургдорфу и в батальон оперативной связи, на Бендлерштрассе к генерал-лейтенанту Гиммлеру, в штаб оперативного руководства ОКВ к генералу Винтеру и на коммутационный пункт связи «Цеппелин».

21 января приехала жена Гудериана, вынужденная оставить свое имение Дайпенхоф. 25 января Гудериан, оставляя нас, произнес: «Теперь я еду к Риббентропу, войну уже не выиграть». Его шаг не нашел никакой поддержки, более того, Гитлер обвинил его в измене родине.

Мне бросилось в глаза, что, несмотря на поддержку сил связи армии, войска СС ежедневно выходят на радиосвязь непосредственно с Гиммлером. Благодаря этому радиоразведка противника могла легко обнаружить место расположения этих частей и их передвижения в узловых пунктах обороны. Я письменно обратился к рейхсфюреру СС с настоятельной просьбой прекратить подобные радиопереговоры. Фельдмаршал Кейтель подписал обращение, посоветовав сказать об этом Гиммлеру при личной встрече. Я посетил его на командном пункте у Пазевалька, он был любезен и пообещал мне отказаться от подобной практики. Я не мог проконтролировать, отдал ли он соответствующий приказ. Его начальник связи генерал-лейтенант Мельцер был на месте. В Фюрстенвальде я встретил начальника штаба 9-й армии и начальника связи полковника Беккера. Это были опытные бойцы Восточного фронта, которые пытались решить сложные задачи, имея под своей командой с каждым днем редевшие подразделения. Оберфюрер СС Кайльхаус показал мне «Лисью нору», подземный просторный командный пункт для рейхсфюрера СС. У Кайльхауса там были большие мастерские.

В управлении кадров в Люббене предстояло обсуждение кандидатур на высшие должности в войсках связи. На обратном пути я осмотрел в Гользене центральную радиотелеграфную станцию под управлением майора Поппе. Она все еще поддерживала связь со всеми соединениями от Средиземноморья до Рованиеми. В середине февраля в Берлине состоялось очередное обсуждение текущих дел у главного уполномоченного по техническим средствам связи. Осенью 1944 г. невиданными темпами росло производство, в том числе и аппаратов связи. Эта продукция могла восполнить огромные материальные потери, понесенные во время отступления на Западном и Восточном фронтах, и укомплектовать новые дивизии. Затем масштабы производства резко снизились. Вражеская авиация, имея превосходство в воздухе, совершала ежедневно воздушные налеты, обрушивая тысячи бомб на промышленные предприятия. Немецкий военный потенциал был подорван. Производство новейшего немецкого оружия приостановилось. Прекратилось также и производство новейших моделей аппаратов связи, прежде всего наиболее легких и эффективных войсковых радиостанций, которые так и не поступили в армию. Но и выпуск старых моделей, полевых кабелей и кабелей дальней связи так быстро снижался, что потребности