веревка на шее — ведь дышать нечем. Наверняка Север сейчас думал, что мы решили его прикончить с особым цинизмом. Прости, парень, но так главная по собакам сказала. Терпи, родной.

Подъем провели максимально быстро. Антонина тащила плавно, без рывков, и ее страховали Тамара и здоровяк Андрей. Вытянув Севера на поверхность, ребята и Антонина сразу отошли подальше. Судя по командам и возне, Минин успел набросить удавку, чтобы обезумевший хась не ломанулся обратно в колодец.

— Отлично! — Услышал я голос Антонины. — Тома, забирай его. На поводок, перестегивай, быстро! Вика, аптечку!

Хе-хе-хе… А я?

В дыре возникла растрепанная стриженая голова Ленки.

— Живой, Володь?

— Да что мне сделается… Сейчас буду лезть обратно.

— Может, тебе веревку?

Я взглянул наверх. Теперь этот колодец уже не казался мне таким уж и страшным. Надежнее, чем выглядел. Камни целые, только нужно лезть аккуратнее, потому что сапоги теперь были облеплены грязью.

— Да поднимусь потихоньку, — отмахнулся я и ухватился за штырь, чтобы подтянуться и поставить ногу, но не успел занести свой обросший грязью сапог, как почувствовал, что меня начало засасывать. Странно, как в болоте, но откуда здесь взяться болоту, у колодца ведь твердое дно…

Алтай снова метался на поверхности с диким лаем. Ленка шикнула на него, но он и не думал успокаиваться.

— Оболенский? — забеспокоилась Антонина, появившись рядом с Ленкой. — Все нормально?

— Не… Не знаю….

Я словно проваливался в эту непонятную илистую массу на дне. Сапоги набрали внутрь грязи, и я уже не мог пошевелить ногами. Пальцы соскользнули со штыря, больно напоровшись на острый кусок камня из кладки.

— Нет! — успел крикнуть я. — Что-то…

В следующий миг дно колодца провалилось подо мной, и я рухнул куда-то вниз, вместе с потоком грязи, камнями и надеждой отсюда выбраться.

Глава 20

Меня оглушило. Густая грязь залепила глаза, нос, уши. Я успел набрать немного воздуха, задержал дыхание, но падение выбило из меня весь дух. Я скользил по мерзкой жиже и вместе с ней проваливался куда-то вниз…

Что там? Еще одна тюрьма, из которой на этот раз мне не выбраться? Плотная, густая жижа облепила меня полностью, перекрывая кислород, не давая пошевелиться. Меня тащило куда-то вниз вместе с этим потоком грязи и камней, а я даже не мог толком барахтаться.

Ощущение полной беспомощности. Как быстро я забыл это чувство, попав в молодое и одаренное сверхспособностями тело…

Но в следующий миг все закончилось. Обвалившийся колодец исторг меня вместе с этими многолетними залежами ила, и я шлепнулся на что-то твердое. Сверху меня окатило еще новым потоком грязи, но…

Наконец-то стало тихо. Как в гробу.

— Буэ… Хррр… Тьфу!

На вкус было так себе. Я попытался отплеваться от набившегося в рот ила. Желудок, ни в какую не желавший переходить на непитательную грязевую диету, изверг даже часть обеда. Хорошо хоть, что я успел отвернуться, чтобы не запачкать одежду. Хотя куда уж грязнее…

Хорошая новость — здесь, судя по всему, можно было нормально дышать. Плохая — это место явно было ловушкой. Каменным мешком. Не будь наверху людей, можно было бы смело утверждать, что мне кранты. Сам бы я не выбрался. А так точно вытащат. Правда, не факт, что быстро.

Кое-как протерев глаза и нос, я попытался осмотреться. Темно, как в заднице. Только пятно света над головой — значит, меня не особо и завалило. Уже хорошо. Глазомер у меня не был идеальным, но навскидку, подо мной обрушилась пара метров земли.

— Оболенский! — орала обезумевшая от страха Антонина, свесившись в дыру колодца. — Володя!

— Я… Нормально все. Вроде бы. Как Север?

— О господи… Да в порядке он. Вы как?

— Жить буду.

И все-таки мне повезло, что мой организм укрепляли способности воина. Наверняка что-то бы себе переломал, но пока я просто чувствовал себя так, словно из меня просто пытались сделать отбивную. Куча ссадин, царапин, ушибов… Но вроде бы отделался легким испугом.

— Цел? — продолжала сыпать вопросами Антонина. — Что болит?

Да все болело! Но не сказать чтобы критично. Просто слегка побило камнями, забросало землей и грязью. Ну и приземление вышло не очень мягким.

Кстати, вот это было интересно. Показалось или нет?

Я осторожно поднялся и потопал по земле под собой. Нет, не показалось. Это была не земля. Пол каменный. Или бетонный — в темноте точно не распознать, но поверхность была очень ровной и твердой, неестественно ровной. Это место, чем бы оно ни являлось и для чего бы ни предназначалось, точно создал человек.

И вот это уже было занимательно. Следовало осмотреться повнимательнее.

— Сбросьте фонарик, — попросил я. — Я свой потерял, когда падал.

— Мы сейчас за тобой спустимся! — крикнула Ленка. — Не шевелись и не двигайся, а то , не дай бог, снова провалишься.

Я надавил ногой на каменную плиту, топнул, разбрызгав грязь.

— Нет, дальше точно не провалюсь, — ответил я. — Бросьте фонарик. Поймаю.

Я почти не мог рассмотреть лица склонившейся над ямой Ленки, но по ее голосу понял, что она была до смерти напугана. Еще бы! Когда на твоих глазах человека засасывает и заваливает грязью, а никто ничего не может сделать…

Девчонка, кажется, нахмурилась, но сняла с пояса фонарь и приготовилась бросать.

— Лови! Кидаю.

— Кидай! Ловлю, — попробовал пошутить я, но вышло так себе.

Ленка прицелилась и сбросила фонарик, целясь в меня. Я успел перехватить его до того, как он врезал мне по лбу.

— Спасибо.

— Оболенский! — окликнула меня Антонина. — Стоять на месте. Сейчас наши спустятся, чтобы помочь вас вытащить.

Я снова прислушался к ощущениям. Вроде бы я даже сам мог попытаться выбраться. Только мне нужна была подстраховка со стороны ребят и очень длинная и крепкая веревка. Надо же как-то преодолеть эти два-три метра до места, где начнутся штыри…

Шмотки пропитались мокрой грязью и стали гораздо тяжелее. Я стащил ставшую бесполезной куртку. Все равно она уже не грела, а лишь мешала. Наоборот, в ней становилось все холоднее.

— Ага, жду, — рассеянно отозвался я и принялся вертеть фонарик в грязных руках, ища кнопку включения.

Здесь был странный запах. Да, воняло илом, землей, спертым воздухом и сыростью, но было что-то еще, что мой нос никак не мог идентифицировать. Что-то резкое, неестественное. Точнее, что-то, чего здесь быть по логике не должно.

А еще меня не оставляло ощущение, что место это было особенным. Может, конечно, во мне проснулся дух мальчишки-исследователя, для которого любая стройка или заброшка — полигон для приключений и игр. Не всегда безобидных, но кого это волнует в твои десять лет?

Вот и сейчас я ощущал почти что охотничий азарт. С нетерпением