Ведь так?

То есть готова сосать и отцу и сыну?!

Первому, ради денег.

Второму ради… удовольствия?

СУКА! НЕНАВИЖУ!

Так и не уснул!

Спрятал обратно заначку. Завернул бычок в бумагу, выбросил в мусор.

Время – почти пять утра.

Натягиваю спортивные штаны и отправляюсь на пробежку в надежде убить бессонницу, время и мысли о Еве.

Максу звонить рано. Спит еще. Поэтому, затянув потуже кроссовки, заткнув уши наушниками, гремящими тяжелыми басами, вываливаюсь за калитку и бегу в обратную от поселка сторону, стремительно набирая скорость.

Маршрут привычный. Вслушиваюсь в знакомые слова песен. Контролирую дыхание. Не думаю.

Не думаю.

Не думаю.

Но назойливые факты длинными саморезами вкручиваются в виски, не спрашивая на то разрешения.

Забор. Замок. Озеро.

Опиленные деревья.

Шрам во рту Евы.

Не бывает таких шрамов от собственных зубов. Скорее бы уж там красовались рваные сквозные дыры. А этот – четкий, ровный. Словно хирургический.

ТВОЮ МАТЬ!

Что же ты тут делаешь, Ева?

Не насильно же мой отец тебя удерживает?

Поражаюсь собственному возникшему вопросу. Отец и удерживает? Это вообще за гранью реальности! Не смотря на всю суровость таможенного начальника и кажущуюся грозность, отец в жизни не причинит никому физического насилия!

Я знаю его практически всю свою жизнь! Он дал мне все! Одно время, в период моего гормонального бунта, нам было сложно. Я откровенно творил всякую дичь. Но и тогда, отец и пальцем меня не тронул. Ни разу не запер в собственной комнате и не ограничил свободу передвижения.

Он умел достучаться одними словами, собственным авторитетом, духовной силой. И я знаю, что в глубине души он очень хороший добрый человек.

А разве может другой воспитывать в одиночку совершенно чужого ребенка? Любить его, как своего собственного сына, а порой даже больше?

Разве может недобрый человек пожалеть отчаявшуюся старушку, потерявшую всех своих близких, дать ей кров и работу, впустить в собственный дом и считать едва ли не матерью?

Разве может плохой человек регулярно помогать районному детскому дому из собственного кармана?

Я, конечно, не идеализирую его, нет. Знаю, что все эти таможенные дела, связи, неофициальные пропуска и тому подобное, идут в обход закона. Что зачастую отцовские доходы бывают нелегальными. Но, это система, выстроенная задолго до него. И есть всего два варианта – либо встроиться в нее, либо вылететь вон.

Отец же никогда не ставил себя выше других, свободно общался с местными жителями, пусть даже они обычные рабочие с завода, трактористы, санитарки или учителя. Дом наш, хоть и большой, добротный, но далеко не элитный особняк, да и участок не лучший – от центра далеко, в магазин пешком не сходишь, живем, считай, на окраине, хотя отец вполне себе может позволить самые лучшие условия.

У нас нет охраны. Мы не носим брендовую одежду за баснословные цены. У нас одна машина. Да, хорошая. Да, дорогая. Но это не Бентли, не Астон Мартин, даже не Хаммер.

Обычный прадик.

Таких в России миллионы.

Отец не любит излишеств. Ему претит намеренное выпячивание своей влиятельности и уровня доходов. Он никогда не унижает никого, кто ниже его по статусу. Не любит привлекать к себе внимание. Его устраивает тихая спокойная жизнь. Расписанный по минутам день. Домашняя еда. Семейные праздники.

Его все уважают. И отвечают взаимностью на доброжелательность. Я ни разу не слышал, чтобы кто-то говорил о нем что-либо нелицеприятное.

НЕТ.

Скорее покойники выйдут из Мрачного озера, нежели мой отец причинит кому-либо зло.

Я знаю, как он любит спокойствие и уединенность. Просто он влюбился впервые за долгое время, а может, и впервые в жизни. И в том, что избранницей оказалась Ева, он не виноват, да и не мне его судить, сам грешен тем же.

Знаю, отец понимает, как со стороны выглядит их союз. Отдает себе отчет, что все это явление временное. Пока Еве не надоест. Поэтому его желание насладиться сполна присутствием в своей жизни молодой жены, я понимаю. Как и то, что отец не хочет лишних пересудов. Отсюда и забор. И замок.

А рана Евы…

Ну, мало ли…

Вполне вероятно, что это случайность, хоть и не такая, как об этом поведали Анатолию Ефимычу, пока он накладывал швы.

Чем хороши физические нагрузки, так это тем, что прочищают мозг. На обратном пути встречаю бегущего навстречу с недовольной рожей Макса.

- Какого хрена, Королев? – делает вид, что злится, друг, - Чего меня не подождал?

- Прости, брат, - жму ему руку, - Рано встал. Вернее не мог уснуть.

- Что, мамочка слишком шумит по ночам? – шевелит бровями, а я зверею.

- Макс! – рычу на него.

- Да ладно, дано! – сдается он, - Когда уже познакомишь? Все вокруг только и говорят, что о прекрасной Женеве Арент, которая словно Золушка попала в замок короля и поразила его сердце!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Лето длинное. Познакомишься еще.

- А почему вы ее никуда не выпускаете?

- Макс, что за бред?

- Ну почему бред? Она уже больше месяца живет с твоим отцом, а ее практически никто не видел.

- Заболела. Да и куда ей ходить? В местные бары?

- Да хоть бы и в бары.

- Думаешь, отец отпустит свою женщину одну по барам? Или, может, ты думаешь, что он сам туда пойдет?

- Ну почему одну. С тобой же может отпустить.

- Тебе не кажется, что это будет выглядеть, как минимум странно? Сын начальника таможни отдыхает в местном баре с его молодой невестой. Вот уж тогда точно будет, о чем поговорить местным сплетникам.

- Так-то да… - задумчиво протянул Коротков.

Мы перекинулись еще парой фраз и разбежались в разные стороны. Вернувшись домой, прямиком отправился в спортзал, где провел еще минут сорок. Люблю физические нагрузки. Они лечат любой мой стресс.