то ты мне помогаешь, а потом, почти сразу, пытаешься навредить… — про то, что у него ничего не получилось, я промолчала.

Не стоит злить его ещё больше.

И ему точно стоит уйти, видеть его мне совершенно не хочется, шансы на то, что я сорвусь будут повышаются.

Когда я последний раз срывалась, пострадала мама. Я не специально, но если гнев захватит весь мой разум, то тело я уже не контролирую. Я даже не помню как вся посуда из серванта оказалась разбита. У стены комнаты стояла бледная мама и некоторые осколки попали прямо на нее, руки, ключицы и ноги были в царапинах. Ей наложили в нескольких местах швы.

— Ответь мне и я уйду. Почему ты такая ненастоящая? — сказал Алларик бесцветным голосом, глядя куда-то на стену над моей головой невидящим взглядом.

— Сделала больно любимому человеку.

Этого было достаточно, что бы он кивнул и, все так же не смотря на меня, тихо, не используя магию, а дверь, покинул мою коморку.

Воспоминания острыми лезвиями вонзились в грудь. Наверное, я никогда себе этого не прощу. Даже дышать стало больно, каждый вдох был словно глоток морозного воздуха, настолько крепкого, что колит лёгкие.

Мне было четырнадцать лет, это была моя самая большая истерика. Отец рассказывал, что я кричала и бросалась посудой не глядя. Я как будто не замечала мать, просто выплескивала свою злость как могла в тот момент. Его дома не было, но мама ему все рассказала. Потом были психологи, которые мне не поставили никакого диагноза. Для них я была обычным, среднестатистическим ребенком.

Больше этого не повторилось. Тотальный контроль своих эмоций и учеба, это все, что впредь меня интересовало. Даже от родителей закрылась на несколько лет.

Можно долго сидеть и грызть себя, но дела себя не сделают. Выйдя из общежития я заглянула в расписание надеясь найти «своих» парней. У них была ещё одна лекция и я, что б не терять время, узнала где можно найти бытовых магов.

Первыми нашедшимися оказались девочки с третьего курса, которые с радостью согласились помочь мне с формой.

Возились мы около часа, перешить мужской камзол в женский жакет не так просто, даже с магией. Со штанами было намного легче, как и с кожаной формой для тренировок. Она, кстати, в итоге оказалась ещё более провокационная, чем мои джинсы и майка. Договорились, что я куплю юбку похожую на форменную и они поколдуют ещё и над ней. От денег девочки отказались, но все записали, зафиксировали и попросили потом показаться профессору, переделка формы идеально будет проходить для их домашнего, практического задания. Ну и ладненько, ну и хорошо.

Дождавшись парней в холле, уже в сером жакете, белой блузке, черных обтягивающих штанах и высоких сапогах, я попросила их проводить меня на рынок.

Как народ не свернул свои шеи не представляю. Шепот и разные взгляды преследовали меня все время. Теперь любопытство разбавилось завистью и неприязнью со стороны девушек.

Четверка присвистывала, отвешивала комплименты и толкалась за возможность идти ко мне поближе, пока не поняли, что это все бесполезно.

Профессор Дороти, который шел мимо вместе с ректором, пытался вовлечь меня в беседу. Но спасибо ректору, который быстро его увел, одарив уже привычным презрительным взглядом и скривил губы. Ничего-то ему не нравится.

«А юбка вас устроит?»

Но Хольд сделал вид, что не слышит и, утянув Дороти за собой, ушел. Но я знаю, что он услышал, потому что, как только он прошел пару метров, в моей голове вспыхнуло сухое «Нет» мужским голосом.

Рынок не сильно отличался от наших Российских. Куча палаток со всем нужным и бесполезным. Юбка нашлась быстро, ее можно даже не переделывать, классика. Письменные принадлежности купила все в одной лавке с ушлым продавцом, который мне хотел втюхать если не все, то половину точно. Только сумку у него получилось уговорить меня купить. И то потому что она нужна.

За домашней и повседневной одеждой пришлось походить. В ночнушках бегать со второго, женского, этажа из душа на свой «шестой» через три мужских, я не хотела, а пижам со штанами не было. В итоге купила два комплекта в детском пацанском отделе. Мои спутники были против, им больше понравились женские сорочки на тонких бретельках и до середины бедра.

Юбка, широкие брюки из того же отдела, что и пижама, блузки, широкие футболки, кофты — это тоже летело на прилавок, как и обычное нижнее белье. Все без примерки и особо не глядя, все равно в основном буду ходить в форме.

Гигиенические принадлежности тоже быстро были куплены, все самое необходимое, ничего лишнего. Только крем для депиляции вместо привычного станка.

А вот с зельеварением пришлось доверится парням. В этих баночках, скляночках, пробирках и цветочках, грибочках, машинных лапках чёрт ногу сломит.

— Не девушка, а мечта. Восемь пакетов, все самое необходимое, денег потратила немного и времени ушли считаные минуты, — веселился Маркус.

Настроение было приподнятое. Компания веселая, шоппинг тоже отлично разгрузил голову, вкусные булочки с мясом и сыром из пекарни сделали свое дело.

— Анна, приглашаем вечером на прогулку, мы тебя ещё не водили на озеро, — официальным тоном начал Осфальд, а в глазах смешинки бегают.

— Да, Ань, — поддержал его русал, — там, когда стемнеет, очень красиво. Вода светиться разными оттенками голубого, а урельи — местные рыбы — начинают плавать на поверхности и часто выпрыгивают. Они яркого красного цвета, выглядит восхитительно, — у Рендеда загорелись глаза, когда он начал говорить о своей стихии.

Ребята сейчас были похожи на подростков получивших подарки, улыбки лёгкие и светлые, а в глазах веселье, я просто не могла не рассмеяться от милоты пока смотрела на них.

— С радостью, но в другой раз, — с улыбкой до ушей ответила я, — Сегодня перегруз по эмоциям. Я очень устала.

Четверка не стала настаивать и проводила до моей коморки. Сказали, что мне повезло с местом, они тоже бы хотели себе отдельные королевские апартаменты. Видимо ребятам и в голову не пришло, что это кладовка.

— Спасибо за помощь, спокойной ночи, — парни по очереди меня обняли и убежали. Даже Рич мне пожелал сладких снов, это были третье и четвертое слово от него за сегодня.

Сбросив пакеты на пол и найдя все для душа, я побрела на второй этаж.

На обратном пути, уже без всяких теплых прикосновений, меня снесло к стенке другим телом с нежностью асфальтоукладчика.

Алларик снова уткнулся мне в шею носом и зарычал от разочарования. Потом, очень похоже, что за наказание, укусил