фальшивка… — с неподдельной грустью вздыхает он, — ректора таким посчитала и сама такая же, лицемерка.

Прежде чем окончательно прихожу в себя, он щелкает пальцами и из под его ног начинает валить вверх черный туман, в котором он и исчезает.

Недолго сижу неподвижно, а потом вскакиваю и разминаюсь, стараясь ни о чем не думать.

Когда нервы пришли в норму, дыхание выровнялось, никаких огней по венам и молний на коже не осталось, появился шанс разобраться в том, что сейчас произошло.

Скорее всего, состояние больше навязанное, чем мое. Учащенное дыхание и сердцебиение, а так же неподвижность — это его рук дело. А вот чувство, что он мне нужен… хотя нужен громко сказано, но он определенно важен. Если с ним что-то случится я буду искренне переживать, это я понимаю как дважды два.

А ещё мне обидно… фальшивка, сухарь, лицемерка. Обидно так, как будто родной человек это сказал.

Я и забыла когда мне последний раз говорили, что я чёрствая. Ещё на первых курсах университета, потом все просто привыкли. Но если я не буду такой, я от эмоциональных потрясениях повзрываю пол академии.

К моменту возвращения ребят я окончательно успокоилась и разобралась в своих и навязанных чувствах и эмоциях. А вот почему мои были такие странные, я так и не поняла.

Оказывается ребята сбегали в столовую за булками, позавтракать-то нормально я им не дала, что б во время экскурсии присесть где-нибудь и перекусить.

Оставшееся время мы с четверкой провели за прогулкой по парку, мне показали тренировочные полигоны, лаборатории, теплицы, загоны для животных, лечебницу, здание завхоза, где я буду получать форму и инвентарь для отработки наказаний, например, чистки конюшен или прополки грядок. Все четко и по делу, у Дороти, на это, ушел бы день. Хорошо, что вчера попросилась сразу в библиотеку, точно уши бы в трубочку свернулись.

Мне нарисовали схематичную карту учебных корпусов, что бы я не путалась, когда буду искать аудитории.

В общем время мы провели с пользой, не знаю как бы я справилась без парней, они мне очень помогли.

До обеда я пробыла на чердаке, начала разбирать завалы. Взяла у завхоза топорик и расколотила на доски старую мебель. Оставила покосившийся шкаф и такие же стол, стул и прикроватную тумбу. Позже нужно будет взять ещё инструментов, что бы их починить. А пока можно убрать пыль, всю, конечно, не успею, но с чего-то надо начинать. Ещё бы сделать что-нибудь с этими серыми досками на стенах, потолке и полу, покрасить что ли?

Глава 4. Выбор факультета

Вильцельген Четвертый Восселенский оказался приятным мужчиной лет тридцати пяти. Русые, кудрявые волосы и подтянутая фигура. Черный камзол с золотыми нитями и высокие сапоги. Карие глаза смотрели без насмешек и издевок, без теплоты, но и безразличными их назвать нельзя.

Стандартный рассказ о себе, от куда, где училась и чем потом занималась. Потом рассказ о моих обязанностях, не очень-то и сложных, а именно обучение в академии и пристойное поведение. На право и налево по койкам не прыгать, не устраивать драки, лаборатории не сжигать. Спокойный разговор, можно сказать ни о чем и обо всем. Это можно даже назвать успехом, с учётом того, что мы незнакомцы, которым обстоятельства навязали друг друга.

Так же мне выделили средства на покупку нужных мне вещей. Список, что понадобится для учебы, мне выдадут после определения на факультет.

Обсудили сами факультеты, он оказался не против моего поступления на дознавателя. Правитель вообще даже и не представлял, что девушки хотят попробовать себя в следствии, как и о том, что преподаватели против. В принципе оно и понятно, император все таки, а этим должен заниматься ректор, не зря же он здесь. Вальцельген — мне разрешили называть его так, когда никого нет — обещал обсудить это с Хольдом.

Обсудив мое ближайшее будущее, мы отправились держать камушки, что б определится с моим будущим факультетом. Шансы на то, что император передумает и не отправит меня учится, таяли с каждой секундой. Оно и понятно, легче оставить меня в академии, где есть охрана, где меня будут кормить и я буду в тепле, чем тратить время, что б пристроить меня куда-нибудь. Да ещё и нужно придумать куда.

Если честно, от встречи я ожидала совсем другого. Большей помпезности, кучи охраны, золотые доспехи, в конце концов. На первый взгляд может показаться, что императору глубоко побоку на меня, но я чувствую, что это не так, просто он очень занятой, возможно из-за меня пришлось сдвинуть какой-нибудь совет. Даже неудобно себя почувствовала, виноватой, что отвлекаю такого человека от действительно важных дел.

В просторном зале за столами сидели преподаватели, столы были расставлены квадратом, по середине одного стола сидел ректор, как всегда холодный и неприступный, даже захотелось скривится при виде него. А вот он не сдержался, губы скривились в презрительной усмешке, а сам он выразительно осмотрел мой наряд, хорошо хоть кожанку натянула, надо было и шлем взять, что б раздражать эту сушку меньше. Что б его черти обматерили и все, что они ему сказали — сбылось! Хамло и бесчувственный валенок.

Рядом с Хольдом разместился император, у него странно дергались уголки губ, как будто он пытался сдержать усмешку. Даже не усмешку, он пытался не заржать.

А кто у нас император? На оборотня, вампира и, тем более, русала не похож. Хотя ему бы пошли кораллы и водоросли в волосах. Теперь уголки губ дернулись у господина ректора Хольда.

Вроде профессор Дороти говорила, что менталисты редко встречаются в обычной жизни, да и в академии их немного…

«Я правильно понимаю, что менталистам медом намазано рядом со мной?» — спросила я мысленно, на что получила усмешку и подмигивание от императора, а лицо ректора стало каменным.

Весело. И если от большинства амулет спасает, то от Вильцельгена и Хольда он точно не поможет.

На эту мысль ректор в удивлении приподнял одну бровь и посмотрел на императора. Да, облажалась, назвала по имени Его Величество, но я случайно. Кажется, уровень презрения ко мне у ректора растет с каждой минутой.

— Что ж, может приступим? — наши гляделки прервала одна из дюжины профессоров, что присутствовали здесь с нами. Я про них и забыла.

— Тебе объяснили как работают эти артефакты? — сухим голосом спросил ректор, как будто только что не участвовал в переглядываниях.

— Я должна дотронутся до выбранного, если он засияет — я принята.

— Это все, что вы узнали за