Не то чтобы Лариса не желала заниматься ребенком сама. Однако послеродовая депрессия ее, как ни печально, не миновала: Лару вдруг начало раздражать все подряд, включая не только мужа, сюсюкающего, с ее точки зрения, как наседка, над кроваткой сына, но порой и самого младенца, оказавшегося весьма беспокойным. Кроме того, у нее не было молока, с первых дней пришлось заботиться об искусственном вскармливании.

– Все утрясется, – успокаивала Ларису все та же Велена. – Бессонные ночи сразу после родов противопоказаны всем! Пусть тебя это не волнует, я все равно по ночам раза три-четыре просыпаюсь. А то, что Юрочка будет спать в детской, пойдет только на пользу той же Марочке: привыкнет к братику, полюбит его и перестанет ревновать, вот увидишь! И вообще, зачем тебе сейчас лишняя нагрузка? Займись лучше собой, успокойся… Все утрясется!

Пока Лариса с мальчиком находились в роддоме, оказывается, к детской была присоединена еще одна комната. Похоже, еще до их возвращения Илья решил, что малышом будет заниматься Велена. Какие-то дополнительные работы с той же целью, как выяснилось, велись и в только что отстроенном загородном особняке: туда Ларисе с Веленой и детьми предстояло перебраться после того, как Юрочке исполнится три месяца и в регулярных посещениях детской медсестры отпадет надобность.

Вообще-то, если подумать, Илья рассудил правильно. И все эти перестройки были продиктованы заботой о жене: поздние роды (а у медиков они считались поздними) – дело непростое, без серьезных осложнений обходятся редко, как бы легко они ни прошли… Ну, хотя бы этот огорчительный лишний вес, из-за которого у Лары впервые в жизни разыгралась тахикардия. А из-за того, что в свои вещи, столь тщательно подобранные ею после свадьбы и купленные в самых дорогих бутиках, она влезала теперь с превеликим трудом, у новоиспеченной мамочки и вовсе началась черная меланхолия. Да, Велена права: нужно срочно заняться собой! В конце концов, уж теперь-то она точно может себе позволить и самый дорогой фитнес-клуб в Москве, и экологически чистые, а заодно и проверенные на радиацию продукты. Все правильно! А смутная тревога, беспричинно присосавшаяся к сердцу, так же как постоянное недовольство всем и всеми – неизбежная составляющая этой самой послеродовой депрессии. И пройдет вместе с ней.

Невропатолог-психоаналитик, найденный Веленой (и когда только успела?!), прописал Ларисе какие-то легкие транквилизаторы и успокаивающую микстуру – разумеется, все очень дорогое, а следовательно, просто обязанное быть хорошим. И твердо пообещал, что после завершения курса все неприятные симптомы исчезнут бесследно.

Конечно, первой поздравить ее приехала Катька – оторвалась-таки от своих судейских дел! Они к тому моменту не виделись, наверное, месяца два – дело в их дружбе невиданное. И Ларису поразило, насколько за это время изменилась подруга. Во-первых, в отличие от нее самой, Екатерина похудела, и заметно. Во-вторых, в кои-то веки на безвкусной Звягинцевой появилась элегантная, со вкусом подобранная и явно недешевая одежда: и пальто, и сапожки, и костюмчик. Все сидело на ней как влитое и безумно Катьке шло!..

– Вот это да!.. – с нескрываемой завистью поприветствовала подругу Лариса, ошарашенно оглядев ее с головы до пят. – Выглядишь, в отличие от меня, на все сто… Влюбилась ты, что ли?..

– Скажешь тоже! – Катя радостно улыбнулась и крепко обняла Лару, замотанную в махровый купальный халат и совершенно не накрашенную: приезд подруги застал ее под душем. – Ну, показывай скорее свое сокровище!..

После демонстрации Юрочки, вызвавшего, разумеется, у гостьи искренний восторг, женщины отправились в Ларисины комнаты и расположились в будуаре, изрядно поднадоевшем хозяйке за месяцы беременности.

– Ну… рассказывай! – потребовала Катька с какой-то новой, уверенной раскованностью располагаясь на любимом Ларином месте – полукруглой белой кушетке возле окна-эркера.

– О чем? – вздохнула та, пристраиваясь рядом. – Будто не знаешь, что молодым мамашам кроме пеленок-распашонок и рассказывать-то не о чем!

– Глупости! Например, о том, что именно подарил тебе супруг за подвиг рождения сына? Лично я в свое время получила золотое кольцо с рубином – страшнущее, советского производства…

– Помнится, тогда оно тебе страшнущим не казалось, – напомнила Лариса и только тут обнаружила на Катькином пальце изящный перстенек белого золота с крошечной искоркой зеленого цвета… – Сколько лет носила, не снимая!

– Ну, тогда ведь мы ничего другого и не знали, времена-то какие были? – махнула Катя рукой. – Так что он тебе подарил?

– Машину, – усмехнулась Лариса. – Я еще на ней не ездила, но собираюсь… Вообрази себе – «феррари», ярко-красный…

Екатерина присвистнула и посмотрела на подругу с уважением.

– Здорово! А мой меня за руль по-прежнему не пускает, боится, что расшибусь… Слушай, а Юрочка и по ночам спит в комнате с Веленой?..

В ее голосе явственно послышались при имени няни нотки ревности. Лариса рассмеялась:

– Ты видишь в этом что-то плохое?

– Не то чтобы плохое… Но почему не с тобой? Или с папашей?

– Потому что я себя все еще неважно чувствую, а что касается Ильи – так ему с его работой только бессонных ночей не хватало! Кроме того, там спит и Марина, а ее необходимо приучить к Юрочке, она страшно ревнует… Но сейчас уже немного меньше! Велена – неглупая баба, она стала привлекать девчонку к купанию малыша, ну, та постепенно сейчас сдается, ей ведь это интересно! Как с живой куклой играет…

Екатерина слушала ее очень внимательно и как-то задумчиво. И когда Лариса умолкла, тоже некоторое время молчала. Потом слегка качнула головой:

– Ты знаешь, я бы на твоем месте вот так уж, на все сто, этой Велене не доверяла…

– Да почему?.. Она на самом деле оказалась неплохой, к тому же абсолютно несчастная баба…

– А на мой взгляд, – перебила ее Катька, – она не просто неплохая, а что-то уж слишком хорошая! Можно сказать, хоронит себя заживо ради абсолютно чужих ей людей. С ее-то внешними данными и образованием… Ну, хоть убей, а что-то тут нечисто!

Лариса нахмурилась и пожала плечами:

– Мы ей не совсем чужие, она Илье дальняя родственница.

– Все равно… Ларка, я ведь о тебе забочусь. И вообще ни к чему кардинальному тебя не призываю: просто постарайся не быть слишком доверчивой. А там – время покажет, права я или нет…

После Катькиного ухода настроение у Ларисы окончательно испортилось. Не то чтобы ее слова насчет Велены выбили из колеи. Лара ни секунды не сомневалась ни в искренности няни, ни в том, что Екатерина ее просто ревнует. Но внешний вид подруги, та радостная деловитость, с которой она умчалась обратно на работу, – все это подействовало на нее плохо. Впервые со дня своей свадьбы Лариса затосковала по какому-нибудь реальному делу. Надо же! Раньше она полагала, что если бы вдруг образовалась возможность не работать, уж она-то бы ее точно использовала в собственных целях по полной программе… Ну все, хватит киснуть!