отродясь и не было. И навряд ли осознание этого пришлось ему по душе.

— Люмос, — с тенью улыбки произнес Драко, словно догадавшись о тех тревожных мыслях, что овладели разумом Гермионы.

На конце его палочки в ту же секунду зажегся белый огонек, при виде которого девушка мысленно выдохнула.

— Советую последовать моему примеру и воспользоваться световыми чарами, иначе ты рискуешь сломать ногу, случайно наступив на иллюзорную лестничную ступеньку.

После этих слов Драко устремился вперед по коридору, унося с собой единственный источник света на этаже.

С головы до ног погрузившись в непроглядную темноту, которая казалась коконом, отрезающим ее от внешнего мира, Гермиона все же вняла совету Малфоя и применила Люмос. Тьма, будто испугавшийся хищник, отступила, но все же держалась поблизости, не давая забыть о себе ни на минуту.

Посильнее сомкнув пальцы вокруг палочки, Гермиона зашагала вперед, ориентируясь на слабое свечение вдали, указывающее на местонахождение Малфоя. Ей пришлось ускорить темп, чтобы не потерять его из виду.

Патрулирование проходило вполне спокойно. Гермиона и Драко обходили один этаж за другим в поисках учеников, решивших выйти за пределы своей гостиной после наступления комендантского часа, но пока что на их пути не встретился ни один нарушитель. Мало кто хотел навлечь на себя неприятности в самом начале учебного года.

В какой-то момент Гермиона поймала себя на мысли, что перестала бояться каждого шороха, раздающегося в мрачных коридорах школы. Удивительно, но шагающий рядом Малфой в той или иной степени прибавлял ей уверенности. Окажись на ее месте кто-то другой, и он едва ли смог бы позволить себе потерять бдительность, находясь в компании бывшего Пожирателя смерти. И Гермионе следовало бы вести себя подобным образом, но она по неведомой причине этого не делала. Быть может, нетипичное для Малфоя поведение затуманило ей разум.

За те недолгие три дня, что они успели провести бок о бок в одной башне, слизеринец еще ни разу не попытался оскорбить ее или чего похуже. Такое изменение в нем одновременно настораживало и привлекало. Сейчас Малфой был чем-то сродни нерешенной загадки, пройти мимо которой Гермиона ну никак не могла. Только бы эта излишняя любопытность не вышла ей боком, ведь, если верить словам Симуса, змея может наброситься в тот момент, когда ты посчитаешь, что опасность миновала.

Осмотрев большую часть замка, включая подземелье факультета Слизерин, они уже успели подняться на седьмой этаж, когда Драко неожиданно решил нарушить сохранявшееся до этого момента молчание:

— С твоей стороны было весьма смело подойти ко мне сегодня в Большом зале.

— Смело? — переспросила Гермиона, наградив Малфоя удивленным взглядом. — А разве мне угрожала какая-то опасность? Спешу напомнить, что я не боюсь ни тебя, ни уж тем более остальных слизеринцев, — добавила она, даже не пытаясь скрыть своего возмущения.

Это что, какая-то скрытая угроза, после которой она должна обеспокоиться за свою жизнь? Неужели после безобидного обмена фразами ей теперь стоит стать осмотрительнее, дабы не угодить в цепкие лапы кучки слизеринцев, посчитавших ее поступок непростительным? Если так оно и есть, то Гермиона в эту же самую секунду уверует в слова Симуса в отношении жаждущих мести отпрысков Пожирателей смерти.

— Я не об этом, Грейнджер. Хотя мои однокурсники наверняка расстроятся, узнав, что ты больше не испытываешь всепоглощающий страх при одном только их появлении.

Гермиона хотела было ответить ему, что и раньше никогда не вела себя подобным образом в их присутствии, но Малфой отнял у нее эту возможность, продолжив свою мысль:

— Меня удивило то, что ты решила подойти ко мне на глазах у всей школы, включая своих друзей-гриффиндорцев.

— А что в этом такого? Всем прекрасно известно, что ты, как и я, являешься старостой школы. Неужели ты думаешь, что никто не догадывается о том, что мы время от времени общаемся?

— Но тем не менее ты решила обсудить со мной расписание дежурств на глазах у всех.

Чем больше Малфой говорил, тем больше Гермиона не понимала, к чему он клонит. Как будто их непродолжительный диалог окружающие всенепременно расценили как вселенский заговор, нацеленный на воскрешение Волан-де-Морта. Ни при каком из иных возможных вариантов она не могла понять, почему вся эта ситуация так его удивляет.

— И что? Мерлин, Малфой, я совершенно не понимаю, почему это не дает тебе покоя. Если ты забыл, то директор МакГонагалл сказала нам о необходимости наладить отношения между факультетами. Как ты думаешь, тайные встречи за закрытыми дверьми поспособствуют этому? Вот уж сомневаюсь. Так что я просто выполняю свои обязанности и тебе советую поступать так же, вместо того чтобы забивать голову всякой ерундой.

— Что ж, пусть будет по-твоему. Хотя у меня на этот счет имеется иное мнение, — только и ответил Драко, сворачивая за угол.

— Хорошо, и почему же, как тебе кажется, я подошла к вашему столу этим днем?

— Потому что ты Гермиона Грейнджер, — он сдержанно усмехнулся, заметив, как ее брови изумленно взметнулись вверх. — Ты всегда пытаешься окружить себя слабыми и убогими, совершенно не заботясь о том, что об этом подумают окружающие. Взять хотя бы тех двоих, что не отлипали от твоей юбки на протяжении семи лет. Кстати, как там Уизли?

Вот теперь рядом с ней шел тот Драко Малфой, которого она знала.

Не желая более слушать оскорбления в адрес Рона и Гарри, Гермиона злостно прыснула и, решительно расправив плечи, зашагала вперед. Малфоя, кажется, позабавила ее реакция, потому как по коридору разнесся звук, отдаленно напоминающий смех. Холодный и надменный, но все-таки смех.

— Да ладно тебе, Грейнджер, — Драко нагнал ее в несколько шагов, и теперь они вместе поднимались по лестнице, приближаясь к последнему этажу. — Ты ведь поняла, что я имел в виду. Ни для кого не секрет, что слизеринцы теперь не в списке любимчиков у студентов других факультетов. Пускай это и не стало для нас новостью, но бессмысленно игнорировать тот факт, что после войны окружающие готовы пойти на что угодно, лишь бы сжить нас со свету, да поскорее. Загвоздка заключается в том, теперь мы не можем ответить своим недоброжелателям тем же, ведь стоит хоть кому-то из слизеринцев применить силу, как на пороге школы вмиг объявятся мракоборцы, только и ждавшие того, чтобы пустить в ход парочку боевых заклятий. Собственно, это и делает нас в какой-то степени слабыми.

— И убогими? — припомнила ему Гермиона ранее озвученные им же слова.

— Ну, с этим я бы поспорил. Все же мы пока что не пали так низко, чтобы считать себя не лучше пуффендуйцев.

— Мерлин, — взмолилась она, слегка запрокинув