— Я как раз собирался уходить, — заявил сэр Руфус Теннант, ставя на стол пустую чашку. — Может быть, вы позволите сопроводить вас?

При этом предложении у Элизабет екнуло сердце. Замечания о сэре Руфусе, которые она отпускала в недавнем разговоре с лордом Торном, были вызваны единственно чувством противоречия. Она не испытывала никакого романтического влечения к некрасивому, неуклюжему соседу миссис Уилсон, который к тому же был лет на двадцать старше ее. Она невольно устыдилась, подумав, что леди Элизабет Коупленд не удостоила бы такого скромного кавалера даже взглядом!

— Смею вас заверить, я знаком со здешними краями гораздо лучше Осборна, — высокопарно продолжал сэр Руфус.

Элизабет подумала: он не только некрасив, но и напыщен. На Натаньела она старалась не смотреть, но догадывалась, что сейчас он, скорее всего, неодобрительно хмурится. Наверное, именно поэтому, из духа противоречия, Элизабет и приняла приглашение сэра Руфуса. Впрочем, она по-прежнему не испытывала никакого расположения к этому человеку — ни как Бетси Томпсон, ни как леди Элизабет Коупленд…

Она едва заметно вздохнула:

— Ваше предложение очень любезно, сэр Руфус…

— В самом деле, очень любезно, — тепло сказала миссис Уилсон. — Сэр Руфус, на западной опушке леса по-прежнему цветут колокольчики?

— Да, мадам.

— Бетси, непременно позвольте сэру Руфусу показать вам западную опушку — мы зовем ее «колокольчиковый лес»! — Хозяйка дома мечтательно улыбнулась и добавила: — Гектор всегда обожал резвиться в колокольчиках. — Судя по всему, последнее соображение и решило дело.

Элизабет встала, стараясь не выдавать досады; попустительство миссис Уилсон своему любимцу не знало границ; если Гектору нравилось резвиться в колокольчиках, значит, Элизабет непременно должна была отвести его туда.

Едва заметно покосившись на Натаньела Торна из-под полуопущенных ресниц, чтобы понять, как он отнесся к тетушкиному предложению, она поняла, что ошиблась.

Ужасный, ужасный человек! Он как будто забавлялся, радовался ее замешательству! Натаньел наверняка прекрасно понял, как не хочется Элизабет гулять в обществе сэра Руфуса!

Натаньел стоял, плотно сжав губы, словно пытался подавить улыбку. Однако в его карих глазах плясали веселые огоньки.

— Бетси, я не сомневаюсь, что вам чрезвычайно понравится в «колокольчиковом лесу».

Если бы их не слушали и за ними не наблюдали посторонние, она бы с величайшей радостью высказала ему все, что думает о нем!

— Я тоже не сомневаюсь. — Она повернулась к сэру Руфусу: — Если вы не против немного подождать, сэр, я схожу наверх, за шляпкой.

— Я подожду. — Он сухо, без улыбки кивнул ей.

Элизабет нарочито медленно поднималась по лестнице. По правде говоря, она пока не знала, что и думать о сэре Руфусе Теннанте. Он, конечно, старался быть галантным, хотя это ему плохо удавалось. Судя по всему, ему не терпелось погулять в ее обществе.

— Элизабет, не скрою, меня впервые назвали причиной аллергии.

Она так резко развернулась, услышав прямо за своей спиной насмешливый голос, что упала бы с лестницы, если бы Натаньел не подхватил ее за руки и не помог сохранить равновесие.

Элизабет вырвалась сразу же, как только поняла, что снова уверенно стоит на ногах. На миг она заглянула в бесшабашно веселые глаза графа, и у нее перехватило дыхание. Элизабет отступила и поднялась еще на ступеньку, боясь, что у нее закружится голова.

— Скорее всего, у меня не аллергия, а просто раздражение, — ледяным тоном отрезала она.

— Вы, как я погляжу, за словом в карман не лезете, — восхищенно заметил граф.

— Искренне надеюсь, что это так, — с довольным видом произнесла Элизабет, но тут же озадаченно нахмурилась. — А вам не следовало идти за мной, милорд!

— Я вовсе не «шел за вами», Элизабет, — возразил он. — Я спустился в гостиную только ради тетушки, чтобы поздороваться с Теннантом. А теперь, выполнив свой долг, я могу удалиться в библиотеку — там меня ждут неоконченные дела.

Лицо Элизабет обдало жаром — он, вне всяких сомнений, укорял ее!

— Дела, милорд?

— Элизабет, постарайтесь понять — как граф Осборн я обязан управлять своими имениями и заниматься прочими делами.

— А разве вашими делами не занимаются за вас управляющие и поверенные? — спросила она.

— Да, конечно, у меня есть и поверенные, и управляющие, — согласился Натаньел. — И все же мне приходится ими руководить.

— Ясно…

Он помрачнел еще больше:

— Хотелось бы знать, почему даже в самых кратких ваших замечаниях вы ухитряетесь меня не одобрять?

Элизабет наградила его невинным взглядом своих синих глаз:

— Понятия не имею!

— Вы не в первый раз говорите неправду, — буркнул Натаньел, — просто сейчас ваша ложь совершенно очевидна.

Элизабет насторожилась и смерила его встревоженным взглядом.

— Я понятия не имею, о чем вы, милорд. — Она никогда не умела особенно хорошо хитрить и уклоняться от ответа; более того, она сама удивлялась, как ей удается так долго играть роль компаньонки миссис Уилсон. Почему ее до сих пор не разоблачили?

Если ее в самом деле еще не разоблачили…

После возвращения племянника из Венеции и его ранения миссис Уилсон была занята другими вещами и не озаботилась происхождением Бетси, но лорд Торн уже дал ей понять, что видит в ней загадку, которую ему хочется разгадать.

Его следующие слова подтвердили подозрения Элизабет.

— Вы, несомненно, догадываетесь, что, поскольку тетя Гертруда — моя единственная родственница, ее благополучие для меня чрезвычайно важно, — многозначительно заметил он.

Элизабет встревожилась:

— Надеюсь, вы не подозреваете, что я хочу так или иначе причинить вред моей доброй хозяйке.

Натаньел смерил ее задумчивым взглядом, отметив, как она побледнела и как потемнели ее глаза. Она чувствует себя виноватой? А может, ей просто неприятно оттого, что он высказал вслух свои подозрения?

— Возможно, ненамеренно, — медленно проговорил он. — Но тетя склонна верить людям…

— А вы, несомненно, склонны никому не доверять, пока вам не докажут обратное? — парировала она.

Он сжал зубы и процедил:

— Возможно!

Элизабет понимала, что так оно и есть. Последние двенадцать часов Натаньел Торн недвусмысленно давал ей понять, что он не только очарователен, но еще и умен и проницателен.

Она холодно склонила голову:

— Я не забуду, как высоко вы цените благополучие вашей тетушки. А теперь, если позволите… Я ушла так надолго, что сэр Руфус еще решит, что я передумала идти с ним на прогулку!