‒ Пусти их, тут же сразу видно, что это его родители. Парень дико на отца похож. Это даже несмотря на гематомы видно.

‒ Гематомы… ‒ ошарашенно повторила я.

Врач вздохнул и всё-таки направился к двери. Мы последовали за ним.

Остановился он только на втором этаже у двери в конце коридора. Снова обернулся к нам и сказал:

‒ Палата общая. В ней сейчас все спят. Тихо посмотрите и снова выходите сюда. Поговорим тут. Только, пожалуйста, давайте без истерик. Мальчика потрепали, но ничего непоправимого нет.

И, толкнув дверь, первым шагнул в большую палату. Сейчас она освещалась только тусклым зеленоватым фонариком под потолком. Я слышала, что такие светляки, созданные целителями, сами способствуют ускорению излечения больных.

Ильера увидела сразу. Он лежал на узкой койке у окна – одной из пяти имеющихся в палате. Его лицо было бледным, под глазом образовался большой синяк, бровь и губа были разбиты, голова перевязана, а на бинтах проступила кровь.

Это зрелище оказалось для меня слишком… слишком болезненным. Я снова схватилась за лорда Бестерли, а он в ответ просто обнял меня за плечи. А потом и вовсе поспешил вывести из палаты.

‒ Ваш мальчик? – спросил врач, когда мы снова оказались в коридоре.

‒ Наш, ‒ ответил Эйтан. – Расскажите, что с ним. Какого характера раны? Каким образом получены?

Его голос звучал строго, по-деловому. Как у настоящего стража порядка.

‒ Драка, ‒ развёл руками доктор. – Из самого неприятного – сломаны два ребра. Мы срастили, но нужно время, чтобы магия закрепилась. Потому в ближайшие три дня ему лучше вообще с постели не вставать. Была неприятная рана на затылке. На лбу пришлось наложить несколько швов. В остальном – ссадины и гематомы. И что самое странное – его руки не сбиты, будто сам он никого так и не ударил, хотя парень с виду крепкий. Следовательно, я бы предположил, что это не просто стычка.

‒ Целенаправленное избиение, ‒ понимающе кивнул лорд Бестерли.

Я вздрогнула, а его рука на моих плечах сжалась сильнее.

‒ Полиции сообщали? – спросил он.

‒ Пока нет. Мы только перед вашим уходом перевезли его в палату из операционной.

‒ Я сам сообщу, ‒ заявил Эйтан.

‒ Как отец имеете полное право, ‒ согласился доктор.

‒ Я не его отец, ‒ покачал он головой. ‒ Я декан его факультета.

‒ Правда? Странно. Между вами удивительное сходство, ‒ улыбнулся врач. И зачем-то ляпнул: ‒ А вы точно уверены, что вы не его отец?

‒ Точно, ‒ раздражённо бросил тот.

Что за глупости они вообще обсуждают?

‒ Доктор, я могу остаться здесь? Посижу в коридоре. Вдруг Илю что-то понадобится? ‒ спросила я о действительно важных вещах.

‒ Исключено, тиса, ‒ покачал он головой. – До утра посторонних здесь быть не должно. Мне, скорее всего, влетит даже за то, что я тут с вами беседую.

‒ Пожалуйста, ‒ тихо взмолилась я.

‒ Нет, ‒ категорично ответил он. – И мой вам совет. Идите домой, выпейте успокоительного и просто поспите. А утром возвращайтесь сюда с документами мальчика. Вы мне только скажите его имя и фамилию. А то пока числится у нас как безымянный.

‒ Ильер Кайс, ‒ сказала бесцветным тоном. – Пятнадцать лет. Студент первого курса императорской академии.

‒ Благодарю. А сейчас, простите, но вам стоит уйти.

Уверена, если бы не лорд Бестерли, я бы осталась. На крайний случай изобразила бы обморок. Сейчас у меня точно легко получилось бы разыграть подобное. Но Эйтан сам вывел меня из здания. Он просто не позволил мне освободиться из его осторожного захвата.

‒ Как думаете, кто мог избить вашего сына? – спросил, когда за нами закрылась дверь больницы.

‒ Никто. Иль не конфликтный. Спокойный, рассудительный. Он бы точно сделал всё возможное, чтобы избежать драки.

‒ Тогда всё ещё хуже, чем казалось, ‒ проговорил он. И хмуро добавил: ‒ Я сообщу о случившемся в управу стражей порядка. Её глава – мой близкий друг. Он точно проследит, чтобы дело раскрыли в самое ближайшее время.

Я остановилась и повернулась к мужчине.

‒ Спасибо.

‒ Вы не зря волновались, а я повёл себя глупо. Простите, Изабель, ‒ виноватым тоном проговорил Эйтан. – Видимо, дело в том, что у меня никогда не было своих детей. Только племянник. А он почти не доставлял проблем. До недавнего времени.

‒ Понимаю, ‒ ответила и всё же посмотрела ему в глаза. – Признаю, я иногда слишком переживаю за Ильера. Но просто не могу иначе. Кто, если не я?

‒ А ваш бывший муж совсем не участвует в воспитании сына? – спросил лорд Бестерли, сам уложил мою руку на свой локоть и повёл прочь от больницы.

При других обстоятельствах меня возмутил бы и его жест, и сам вопрос. Но сейчас я была слишком ему благодарна. Ведь понимала, что сама бы точно не смогла найти Иля так быстро.

‒ Серфим всегда интересовался только своими изобретениями. Он маг-механик. Мне кажется, он даже вздохнул с облегчением, когда мы развелись.

‒ Глупец, ‒ неожиданно выдал Эйтан. – Только полный идиот мог бы отпустить такую женщину, как вы.

‒ Не нужно лести, лорд Бестерли. Вы совсем меня не знаете. Поверьте, у Серфима были причины просить развод.

‒ Неужели вы ему изменяли? – бестактно выдал мой спутник.

Но я только горько усмехнулась и отрицательно покачала головой, ничуть не обидевшись.

‒ У меня никогда не было других мужчин, кроме мужа.

И это чистая правда.

Но услышав её, мой спутник почему-то странно задумался, а потом сам сменил тему.

И больше к вопросам моей личной жизни мы этим вечером не возвращались.

В академии вошли в моё положение и перенесли лекции на вторую половину дня. Когда рано утром я пришла в деканат, тиса Тренс, ответственная за составление расписания, уже была там. А едва увидев меня, сразу сказала, что уже знает о случившемся, и до обеда я совершенно свободна.

Мне даже не пришлось ничего объяснять. Судя по всему, лорд Бестерли сделал это за меня. С одной стороны, немножко напрягало, что он без спросу влез в чужое дело, но с другой, я просто не могла на него за это злиться.

Приёмное время в больнице начиналось с десяти, но уже в восемь я стояла у её дверей, в надежде, что меня пустят к сыну. К счастью, на посту был всё тот же охранник. Он узнал во мне ночную посетительницу.