– Что случилось? – Антон медленно приходил в себя.

– Да, дорогой. Кое-что случилось. Ты что-нибудь помнишь?

– Нет, Агафон, я же говорил, что … – он медленно осмотрелся вокруг и понял, что было не так – он был не в комнате у балконной двери, как обычно, а в прихожей.

– Ты, на этот раз, рванул к входной двери, Антош.

Под ногами у него валялось его пальто, которое он, видимо пытался натянуть на себя.

– Полина от неожиданности упустила тебя. А ты уже и ботинки натянул. Что ты видел? Что снилось тебе, мой внезапный друг? Она еле удержала тебя, ты ей в глаз засветил, между прочим. Хорошо, что у неё превосходная реакция и ты не попал.

– Простите, Полина. Я не понимаю, как это произошло. Я не помню. Ничего не помню.

Но Антон врал. Что-то он начал вспоминать. Как обрывки сна возвращались к нему какие-то картины, слова, люди, крики …

– Я кричал? Я, что-нибудь, говорил? —сказал он сипло, то ли в гарнитуру, а то ли, стоявшей рядом с ним в прихожей Полине. Она стояла так близко, её дыхание касалось его шеи.

Что же это было: сон, галлюцинация, бред наркомана? Или… Всё происходило на самом деле?

– Антон, рассказывай! Я начинаю злиться, дорогой. Ты потом извинишься перед Полиной. Может, она даже позволит тебе обнять её в знак раскаяния. А пока вспомни. Что тебе привиделось? Клиент был не совсем доволен. Ему казалось, что ему всё время, кто-то мешал.

– Клиент? – Антон, недоуменно потирал лоб, стараясь собраться с мыслями и выиграть время.

– Напрягись, мой яхонтовый! – Агафон кричал. – Я говорил тебе про нить! Она нужна ему чистая. Он должен сам, понимаешь, сам её тянуть. Ни тебя, ни твоих эмоций, твоих желаний и страхов, там быть не должно. Он не смог сделать того, что хотел и виноват в этом ты, драгоценный мой! Мы попали в крупные неприятности, потому что это был корпоративный заказ и … Полина, можешь врезать ему, чтобы он быстрее соображал.

В ту же секунду голова у Антона дёрнулась вправо. Девушка лихо двинула кулаком в скулу. Глаза её в этот момент были злыми и холодными. Потом ещё и ещё раз она била его по лицу. А в голове у Антона продолжали всплывать картины. Сон, или чем бы это ни было, становился ближе и понятнее.

Он вспомнил женщину, которая, сначала, смотрела на него растерянно и недоверчиво, вспомнил ребёнка в детской кроватке. Мальчик со светлыми, почти белыми волосами, и круглым улыбающимся лицом, сидел на полу и смеялся, подняв глаза на него, на Антона. Этот ребёнок был почему-то ему хорошо знаком, он только не понимал почему. Ещё, вспомнил себя. Нет, это был не он, а тот другой, которому Антон отдал своё время. На нём было чёрное пальто, надетое поверх пижамы, а голова его была перебинтована. Зачем он пришёл сюда, в эти несколько часов подаренные ему сверх отпущенного срока? Вот, они с женщиной берутся за руки, и выходят на большой застеклённый балкон. Женщина прижимается к его плечу и шепчет слова любви. Она теперь спокойна и не чувствует страха. Она оглядывается на ребёнка, первая ступает на высокий стул, ставит ногу в проём балконного окна. За ней поднимется мужчина. Сейчас они поцелуются и … Антон, что было силы рванул назад в комнату. Ему надо было вытащить клиента с балкона.

Рядом оказались Агафон и Полина, никто кроме Антона их не видел, а они уговаривали его не мешать клиенту, уговаривали отпустить нить. Потом Полина ударила его. Или не ударила? Или она бьёт его сейчас? Нет, она била его по щекам именно тогда, а он оттолкнул её и рванул … И уже во второй раз Антон попытался отмахнуться от маленькой женщины, которая не переставая, размеренно колотила его по лицу. Или ему казалось? Может это воспоминания странного сна, смешались с действительностью, но он всё-таки ее оттолкнул. Сделал он это крайне неудачно и попал ей точно в нос локтем. На секунду она прижала левую руку к разбитому носу, а через какое-то мгновение Антон почувствовал резкую боль в ноге. Как будто миллион иголок воткнули в него и он, почти потеряв сознание, рухнул на пол в прихожей.

Когда он очнулся, в квартире, кроме него никого не было. И спустя несколько минут, окончательно придя в себя и потирая ногу, в которую Полина ударила его электрошокером, он услышал в гарнитуре голос Агафона

– Ты меня очень огорчил, Антон джан.

– Он хотел броситься из окна вместе с женщиной! Ему нужны были эти лишние часы, чтобы уговорить её совершить двойное самоубийство! Понимаешь?

– Это его дело.

– Но зачем??? Он же всё равно умирал!

– Это его жизнь.

– А её жизнь? А жизнь ребёнка, в конце концов?

– Я не знаю, как ты это сделал, Антон, но ты помешал клиенту, а этого делать не стоило. Полагаю, что наше сотрудничество подошло к концу. Что же касается до сорванного контракта, то кому-то надо отвечать. И думаю, что этот "кто-то" – ты. Сам понимаешь, не девушке же отчитываться перед громилами наших клиентов. Да и координаты я оставил твои. Так что жди. Пожелал бы тебе удачи, но не хочется тебе врать. Прощай, Антоша. Мне было интересно с тобой пообщаться.

– Какие громилы, Агафон? Клиент должен был умереть. Кому вообще нужно, чтобы вместе с ним умерла его женщина и ребёнок остался сиротой?

– У этого контракта была ещё третья сторона. Заказчиком был не клиент.

И повесил трубку, подлец.

– Бред. Ну, не может же это быть на самом деле. Переселение душ, нить жизни…

Антон ходил по квартире, пытаясь понять, что же ему теперь делать. Ладно, работу он потерял, но теперь это не единственная и не самая большая его проблема. Если кто-то, и в самом деле, был заинтересован в том, чтобы человек с перебинтованной головой выбросился из окна, то этот "кто-то" сейчас, наверное, весьма недоволен и захочет выместить своё раздражение на Антоне. А может и не выместить. Зачем ему это? Ему нужен тот, кто всё это придумал, тот кому он платил деньги и с кем договаривался. А если заказчик, или заказчики, не знают где искать Агафона? Может такое быть? Вполне может. Антон, например, понятия этого не имел. И когда его об этом спросят, что он сможет ответить? Ничего, от слова "совсем". Обсудить проблему, Антону было не с кем, и он решил обсудить её с самим собой.

– Агафон сказал, что оставил мои