Позитивизм, последнее слово европейской мысли, не есть выход из школы, а следовательно, и из ученого сословия, т. е. позитивизм основан также на отделении теоретического разума от практического. Бессилие теоретического разума объясняется бездействием, или отсутствием общего дела как доказательства. Позитивизм только видоизменение метафизической схоластики, которая и сама путем такого же видоизменения произошла из схоластики теологической; поэтому позитивизм есть тоже схоластика и позитивисты составляют школу, а не комиссию в вышеобъясненном смысле. Однако если бы позитивное направление было противоположно не метафизическому и теологическому, а народному и религиозному, которое есть не знание только или созерцание, а действие, жертвоприношение, культ, т. е. средство против зла, хотя и мифическое, т. е. чудесное (недействительное, мнимое), тогда позитивное направление состояло бы в превращении мифического, или чудесного, фиктивного действия в действительное, настоящее средство против зла и не оставляло бы без удовлетворения потребность, которая по незнанию действительного удовлетворялась или, вернее, лишь заглушалась мнимым действием, мнимым средством против зла.

Критицизм есть тоже школа, а не выход из нее; кантизм и неокантизм также схоластика. Критика чистого разума может быть названа наукою, или философиею, в узких лишь пределах искусственного необъединенного опыта (кабинетного, лабораторного). Точно так же и критика практического разума может быть названа жизнью, но жизнью, поставленною в узкие пределы личных дел, розни, не считаемой пороком, т. е. это правила нравственности для несовершеннолетнего возраста, в котором все преступления суть лишь шалости, как их и называет русский народ. Критика практического разума не знает объединенного человечества, не дает правила для общего действия всего рода человеческого, так же как и критика чистого разума не знает другого опыта, кроме опыта, производимого кое-где, кое-когда и кое-кем; она не знает опыта, производимого всеми, всегда и везде, как это будет, когда вооруженные народы (армии) обратят свое оружие в орудие регуляции атмосферических явлений.

Обращение армии в естествоиспытательную силу, употребление войск и военной техники не на борьбу с себе подобными, а на исследование природы, предотвращение стихийных природных бедствий, регуляцию метеорологических явлений — важнейшая составляющая проекта Федорова. В качестве примера мирного использования научно-технического потенциала армии философ приводил опыты искусственного вызывания дождя с использованием взрывчатых веществ, которые были проведены в Техасе в октябре 1891 г.

«Критика чистого разума» (1781) — главная работа немецкого философа Иммануила Канта (1724–1804), в которой он дает целостную систему критической философии, ставя во главу угла гносеологию, понимая под ней не науку о познании вещей, а критический метод проверки самой познавательной способности человека, ее форм, принципов действия, границ ее возможностей. В «Критике чистого разума» представлено учение о непознаваемых «вещах в себе» и познаваемых явлениях, об инструментах познания — априорных, до-опытных формах чувственности (способности ощущений), рассудка (способности к суждениям и понятиям), разума (способности к общим идеям). «Критика практического разума» (1788) — сочинение Канта, в котором он выстраивает систему этики, призванную дать всеобщую форму нравственного поведения, и формулирует так называемый категорический императив — правило, определяющее, каким должен быть моральный поступок. Федоров рассматривал философию Канта как продукт «ученого», кабинетного сословия, оторванного от жизни. Ошибка Канта, с его точки зрения, заключается в разделении единого человеческого разума на два — теоретический и практический; в результате мышление отрывается от дела, созерцание от практики, чем ограничиваются и обессиливаются оба разума. Кант исходит из возможностей опытного познания, не выходящего за пределы кабинетов и лабораторий, не принимая во внимание огромных познавательных и преобразовательных потенций совокупного познания и труда человечества.

Все хорошее в критике чистого разума, Бог, составляет идеал, а в критике практического разума — внемирную действительность; действительность же состоит: а) из бездушного мира, из неразумной, бесчувственной силы, для которой приличнее название не космоса, а хаоса, знание же о ней приличнее назвать хаосографиею, а не космологиею; и б) из бессильной души, знание о которой можно назвать психологиею (в смысле психократии) разве лишь проективно, ибо душа отдельно от Бога и мира есть лишь способность к чувству, знанию и действию, есть душа без силы и воли. В этом и заключается отделение души от силы и мира от разума и чувства; объединение же их может быть лишь проектом, которого у Канта, однако, нет. Если для спиритуалистов мир есть лишь вне мiра, а для материалистов нет мира ни в мiре, ни вне мiра, то для критицизма (для Канта) мир есть только наша мысль, а не действительность. Когда же будет признана незаконность отделения интеллигенции от народа, мысль станет, сделается проектом. Не вправе ли мы сказать, следовательно, что критицизм, как и позитивизм, есть школа и позитивная и критическая философия суть схоластика, следовательно, принадлежит к возрасту несовершеннолетия?

Нет мира ни в мiре, ни вне мiра — игра слов, построенная на том, что в старой русской орфографии слово «мир», имеющее два значения, писалось по-разному: «мiр» — вселенная и «мир» — лад, гармония, спокойствие, умиротворение.

Кант обрек знание, как сделал это и позитивизм, на вечное детство. Стесненное границами искусственного, игрушечного опыта, в малом виде, знание оставляет вне себя непознаваемое, метафизику и агностицизм. Точно так же критика практического разума (критика дела), отказывая человеку в общем деле, вынуждает его к фиктивному делу (гипнотизм, спиритизм, медиумизм, материализация). Счастие в этой жизни, которое мог дать Кант человеку, покупалось очень дорогой ценой: забудь о совершенстве, недоступном тебе (Бог есть лишь идеал), и тебя не будет беспокоить твое несовершенство; не думай о смерти, и не будешь впадать в паралогизм бессмертия; занимайся только видимым и не помышляй о будущем: конечен или бесконечен мир, вечен он или невечен — тебе этого не решить; так решает Кант в своей критике чистого разума. Однако все отрицание критики чистого разума основано лишь на предположении о неизбежности для человека розни и о невозможности соединения в общем деле. Но это предположение есть предрассудок, вовсе не сознаваемый им и о котором, по-видимому, даже не догадывается великий философ, и не догадывается именно потому, что он — великий философ, а следовательно, и не мог поставить что-либо выше мысли. То, что Кант считал недоступным знанию, есть предмет дела, но дела, доступного лишь для людей в их совокупности, в совокупности самостоятельных лиц, а не в их отдельности, в розни. На бессознательном признании неизбежности розни основана и критика практического разума; порок розни (не признаваемый, конечно, за таковой) положен в основу нравственной системы Канта. Этот философ принадлежит к эпохе так называемого просвещенного абсолютизма и переносит принцип этого абсолютизма в мир нравственный. Он как бы и Бога заставляет сказать: «Все для людей и ничего чрез людей». Принцип розни и безделья последовательно проведен Кантом по всем трем критикам*.