Все это Влада изучила в мельчайших подробностях, подолгу ожидая мужа в машине возле его фирмы. Или когда он выходил из машины переговорить с кем-нибудь по телефону. Надо же было себя чем-то занимать, вот она и осматривала все и все подмечала. И смешно кому признаться, очень любила эти несовершенные отметины на совершенном теле любимого автомобиля Игоря Андреевича. Испытывала просто злорадное какое-то удовлетворение, подмечая все новые и новые рубцы. Не одна она, стало быть, его подводит. Имеется и еще что-то, не соответствующее абсолютной безукоризненности.

— Приехали, Владимира, — оповестил он, подруливая к ресторану. — Ты уж веди себя здесь прилично, чтобы мне не пришлось за тебя краснеть, как всегда.

Краснеть пришлось Владе, не ему.

Ресторан был стилизован под японскую хижину. Усаживаться нужно было на очень низенькие скамеечки, и Влада долго не могла пристроить длинные ноги, почти не прикрытые коротким платьем. Голая спина горела от взглядов мужчин. Плечи и грудь просто раскалялись докрасна от их пристального внимания. А тут еще Игорь Андреевич с чего-то разошелся, заставляя ее то нагибаться к нему, шептать ей на ухо ему приспичило! То вставать и топать к машине за забытым якобы бумажником. Бумажник потом самым невероятным образом находился в кармане его пиджака.

Неудобств от ее наряда была тьма-тьмущая. Ей даже казалось, что сзади откровенно перешептываются и посмеиваются все над ней. Тут еще пару раз наткнулась на откровенно презрительные взгляды женщин, одетых, словно по договоренности, в брюки. А Игорю Андреевичу все вроде было нипочем. Он выглядел вполне удовлетворенным, и Влада все недоумевала — с чего бы это.

Разрешилось все, когда они вернулись домой. Не успев перешагнуть порог, Игорь Андреевич отодвинулся от нее, оглядел всю с хмурым прищуром и пробормотал, цокнув языком:

— Да, дорогуша, и вырядилась ты. Теперь весь город станет судачить о том, какая у меня жена.

— Какая?! — Влада опешила от такой его наглости. Платье он сам ей выбирал! И даже настоял именно на нем. А теперь ставит ей это в упрек, ну не гад!

— Вульгарная, распутная, быть может. Да-да! Не удивляйся! Сидела, взбрыкивала голыми ногами так, что трусы было видно. И грудь едва не вываливалась. Нет, надо было и в самом деле надеть что-то другое. Теперь разговоры пойдут… А я в твое оправдание и сказать ничего не смогу, все же видели.

— Кто — все? — упавшим голосом спросила Влада. — Все — это кто?

— Да так… Андрей Горобцов там был с женой. Знаешь такого? Нет? А я знаю. И жена у него такая стервозина, что ей на язык лучше не попадаться. Теперь станет на каждом углу твердить, что жена у меня отпетая шлюха!

— Но вы же сами… — попыталась все же вставить хоть слово в свое оправдание Влада.

— Что сами, что сами?! — рассвирепел вдруг он и тут же ткнул пальцем в сторону лестницы. — Пошла к себе, быстро!

Он ведь нарочно все это подстроил, догадалась она, просидев в комнате для рукоделия часа два. В спальню ее пока не приглашали, стало быть, требовалось сидеть именно здесь.

Специально все подстроил, выставив в невыгодном свете перед своими знакомыми.

А для чего, собственно? Какую цель он преследовал?

Что-то здесь крылось определенно. Игорь Андреевич никогда ничего не делал просто так в случаях, касающихся именно ее. Следовало вспомнить, что предшествовало их вылазке в этот японский ресторанчик. Она и вспомнила. Игорь Андреевич вернулся домой в странной задумчивости. Потом затребовал отчет о том, чем она занималась целый день. Потом…

Потом состоялся странный разговор, в котором он упомянул о разводе и о том еще, что она желает ему смерти. Она растерялась от такой его проницательности, и тут же следом от него поступило предложение поехать куда-нибудь поужинать.

Что-то он задумал, но вот что?!

За размышлениями, в которых она протерзалась почти до полуночи, Влада незаметно задремала. Проснулась от сильной боли в спине. С вечера по лопаткам настучал благоверный. Да еще и уснуть пришлось в плетеном кресле, поджав под себя ноги. В спальню-то ее так и не позвали!

Она потерла ноющие коленки. Встала, осторожно прошлась по комнате, разминая затекшие ноги. Глянула на часы. Половина четвертого утра. Почему он не вызвал ее? Все так странно. Еще не было ночи, чтобы он не уложил ее в кровать слева от себя. А тут вдруг с чего-то позабыл о ней.

Влада приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Дверь их спальни была чуть приоткрыта, и оттуда доносилось отчетливое мирное похрапывание Игоря Андреевича. Значит, лежит на спине. Он всегда начинал храпеть, когда переворачивался на спину. Осторожно ступая на цыпочках, она подошла к супружеской спальне и заглянула в комнату.

Игорь Андреевич крепко спал. Правда, спал он не один. Слева от него, уткнувшись лицом ему в подмышку, мирно посапывала Татьяна! Их домработница Татьяна лежала сейчас на супружеской половине кровати, которую обычно занимала Влада, и рука ее хозяйски покоилась у Черешнева Игоря Андреевича на животе.

Что все это значит, черт побери?!! Что происходит вообще в этом сотню раз проклятом ею доме?!

Вечером он вывозит ее в свет, выставляя при этом на всеобщее обозрение буквально голой. А ночью спит в одной постели с домработницей.

— Когда же все это закончится, господи?! — прошептала Влада и пошла по коридору к гостевой спальне.

Как она устала от него, от жизни с ним и от жизни самой, наверное, устала тоже. Укладываясь под прохладные простыни на койку для гостей, которых в их доме отродясь не бывало, Влада впервые пожелала смерти именно себе, а не ненавистному Игорю Андреевичу.

Закрыть бы глаза, думалось ей, уснуть и не просыпаться больше. И не думать, не мучиться, не стараться понять, что на этот раз задумал сотворить с ней изощренный до подлостей ее совершенный Игорь Андреевич.

Она будто накаркала, напророчила беду! Как это говорится: не буди лиха, пока оно тихо? Точно так, точно так. Она сама и виновата: напророчила, накаркала, разбудила страшные силы.

Вскоре на окраине города ее сбила машина. И опять же сбила как-то странно. Не случайно будто бы, а словно дожидалась именно ее — Черешневу Владимиру.

Странности начали происходить прямо на следующий день.

— Милая, — со сладкой улыбкой обратился к ней Игорь Андреевич за завтраком. — Чем собираешься сегодня заниматься? Какие-нибудь планы есть на день?

— Не знаю. Пока не решила, — промямлила она. — Может быть, схожу за продуктами.

Смотреть на него сегодня ей было особенно отвратительно. Игорь Андреевич словно сошел с ума или делал все для того, что она сочла себя сумасшедшей.

Он ведь нашел ее утром в гостевой спальне. Зашел как ни в чем не бывало. Стащил с нее тонкое одеяло, потом простыню. Пощекотал пятки, прочно удерживая коленки сильными руками. Это чтобы она вырваться не смогла. Щекотки она не переносила до визга. Потом стащил ее брыкающуюся с кровати и поволок в их спальню, подгоняя шлепками по заднему месту.