— Ступай, ступай, беглянка. Ишь, чего удумала, сбежать от законного мужа решила, — утробно похохатывал Игорь Андреевич, наседая сзади. — Я просыпаюсь, а ее нет! С вечера устал, уснул неожиданно, а она и рада стараться, сбежала в гостевую спальню. Мерзавочка ты моя…

Ей ничего не оставалось делать, как только молчать и моргать изумленно.

Он что, и в самом деле принимает ее за круглую идиотку?! И в самом деле думает, что их с Татьяной шашни остались незамеченными? Так позаботились хотя бы о том, чтобы запереться и потом сгрести ее темные волосы с белоснежной наволочки. А то будто напоказ три длинных волоса на самом виду оставили. В них он Владу и уткнул лицом, пристраиваясь сзади.

Ее всегда мутило от их близости. Всегда хотелось вырываться, орать, царапаться и даже ругаться непотребными словами, которыми в их общежитии злоупотреблял почти каждый. Но сегодня ее мутило до непереносимости просто.

Подушка пахла дешевой косметикой прислуги. Забытые ею волосы лезли в нос, в глаза, или это ей так казалось. В какой-то момент даже почудилось, будто Татьяна подглядывает за ними через неплотно прикрытую дверь спальни. Жаль, повернуться и проверить не было возможности, потная ладонь Игоря Андреевича плотно впечатала ее голову в подушку и держала так все то время, пока длилось скотское супружеское действо.

— Все, умница, — похвалил он непонятно за что, как всегда звучно и больно пощелкав по ее голому телу. — Через десять минут будем завтракать.

Пока стояла в душе и силилась не разреветься — заплаканных глаз Игорь Андреевич не простит ей ни за что, — все думала, как она войдет сейчас в столовую и посмотрит Татьяне в глаза. Правильнее, как та посмотрит ей в глаза, переспав в открытую с хозяином и выставив свой грех законной жене на обозрение.

А нормально, между прочим, та ей в глаза посмотрела. Без подвоха и тайного удовлетворения. Прямо, открыто глянула на хозяйку и поприветствовала, чуть наклонив голову:

— Доброе утро, Владочка. Как спалось?

Влада не знала, что и думать.

Может, они тут и правда все с ума посходили? Или она?! Может, это ей привиделось?! Может, воображение разыгралось от неудобного спанья? Или психика окончательно расшаталась, раз такое привиделось?

Да нет же, нет! Она точно видела их сегодня ночью, правильнее, под утро уже. И рука Татьяны хозяйски лежала на волосатом пупке Игоря Андреевича, а щека ее плотно была прижата к его покрытому искусственным загаром боку. И волосы опять же на подушке были Татьянины. Она на прошлой неделе как раз жаловалась Владе, что новый шампунь наказание просто, волосы ползут пучками.

— Хорошо спалось, Танюша, спасибо, — пробормотала она в ответ, усаживаясь за стол.

Она надела сегодня темное платье ниже колен с глухим воротником и длинными рукавами. Его ей часто приходилось носить раньше, когда Игорь Андреевич еще только принимался за воспитательный процесс.

— Милая, что это ты как монашка сегодня вырядилась? — изумился он тут же, едва успев опустить свой зад на диван.

Влада сочла за благо промолчать. И вот тогда-то он и пристал с вопросами о ее планах на день.

— Наверное, схожу за продуктами, — уже тверже проговорила она и поймала взглядом вероломную домработницу, ища у нее тем самым поддержки.

Татьяна молча пожала плечами, буркнула что-то насчет того, что у них вроде бы все есть и в покупках нет необходимости. Но Игорь Андреевич ее не поддержал.

— Пускай купит впрок, — свеликодушничал он, глупо подмигнул своей жене и, понизив голос до интимного рокотания, пробормотал: — Прогуляется заодно и аппетит нагуляет перед супружеской ночью. Так ведь, Владимира?

Нет, определенно, сейчас в этой вот самой столовой с трехметровыми потолками, кожаным диваном и стульями, стеклянным столом и зеркальным полом что-то происходило. Что-то затевается, о чем она не имеет ни малейшего представления. Кажется…

Кажется, ей готовят западню! Ее нарочно выпроваживают из дому с намерением проследить!

Анна Ивановна, невзирая на заверения о неразглашении, видимо, все же кому-то выболтала о ее визите. И теперь за ней будет установлена самая настоящая слежка. Каждый ее шаг теперь мало что требовал постоянного отчета, теперь еще будет и полностью подконтролен.

Застрелиться можно! Взять из письменного стола Игоря Андреевича увесистый пистолет, который он прячет в потайном ящике снизу. Приставить к виску и…

— Милая, ты меня не слушаешь вовсе? — прервал он суицидальное течение ее мыслей и с силой сжал ее пальцы в своей ладони. — К вечеру будь дома. У меня сегодня на тебя планы, так и знай! Они и минувшей ночью были, но ты меня проигнорировала.

Татьяна, в этот момент сметающая крошки со стеклянной поверхности стола, даже бровью не повела. Не покраснела, не побледнела, не вздрогнула и не метнула искрометный взгляд в сторону супругов. Не выдала себя ничем, будто ничего и не было между ними этой ночью. И сегодняшней ли только? Чему всегда она смущалась, когда Игорь Андреевич нашептывал ей на ухо? Видимо, все это длится уже давно, оттого и такое самообладание.

— Хорошо, к вечеру я буду дома.

Влада готова была сейчас удавить их обоих. Только что, буквально минуту назад, мечтала о скорой смерти от огнестрела и тут же переметнула свою ненависть на этих двоих, изматывающих ей душу непонятным заговором.

— Ну все, я пошел. Влада, доедай все до крошки, не притронулась ни к чему. — Это он уже обычным тоном ей приказал, таким же, как прежде, и тут же, спохватившись, заюлил: — Хрупкая такая вся, бледненькая. Еще скажет кто-нибудь, что я тебя в черном теле держу. Все же для тебя. Кушай и не смей вставать из-за стола, пока не доешь!

Она бы и не посмела никогда. Велено — значит, велено. Ослушаться не имела права.

Игорь Андреевич выбрался из-за стола. Поправил выбившуюся из брюк рубашку, узел галстука потеребил, глянул на часы, тут же направился к двери и тут же, будто вспомнив:

— Деньги я тебе, малыш, оставил в спальне на тумбочке. Возьмешь. Или на тумбочке, или в тумбочке, что-то забыл. Найдешь, одним словом. Татьяна, проводи-ка меня.

Это было что-то новенькое. Обычно провожала к порогу его Влада. Послушно подставляла ледяную щеку для его жесткого поцелуя. Позволяла себя потискать, помять, даже если это и причиняло ей страдания. Потом вымученно улыбалась и желала всего доброго.

Сегодня утром все изменилось как-то вдруг и сразу. Ей приказано сидеть за столом и доедать почти нетронутый завтрак. Домработницу потребовали к выходу.

С каменным лицом Татьяна последовала за хозяином, проигнорировав ее невольный вопросительный взгляд.

Они вышли в холл, примыкающий к столовой, и затихли там. Не хлопала входная дверь, не возвращалась Татьяна, не видно было, как легкой походкой Игорь Андреевич идет к своей машине, которую было видно в окно с того места, где сидела Влада. Из холла раздавалось лишь какое-то шуршание, и все.