— Моего желания не спрашивали, когда переместили сюда. Я с удовольствием отправлюсь назад и забуду и о вашем мире, и о вашем роде, как о страшном сне.

— Не верю ни единому слову! — нагло перебил её Ольшанский.

Какой упёртый тугодум! Валерию страшно злили эти необоснованные бессмысленные обвинения. А гнев, как она уже знала, добром не заканчивается. Пальцы ломило всё сильнее и сильнее.

— Не верите? Вот и прекрасно! Тогда отправьте меня назад! — с напором выпалила она.

— Все самозванки так говорят, — сверкнул Ольшанский своими хищными глазами. — Я тебя насквозь вижу!

Держите Валерию семеро. Нет, правда, сейчас что-то будет. Как же там говорил Тоцкий? Представить в руке кусок льда?

— Ишь какая, думала получиться Ольшанского обхитрить?! Знаешь, сколько до тебя пробовали?!

И почему никто не предупредил Валерию, что он ненормальный? Спокойствие, только спокойствие. Огромный-огромный кусок льда. Чёрт! Почему не помогает? Пальцы горят всё сильнее. Если бы перед ней был кто-то помоложе, она бы особо и не старалась себя сдержать. Только почтенный возраст этого сумасшедшего побуждал Валерию вспоминать советы Тоцкого. Она начала массировать костяшки пальцев, как он её учил.

— Думала, не смогу вывести тебя на чистую воду?! — не унимался Ольшанский, — А вот и нет! Не на того напала, мошенница! За всё ответишь!

Рука пришла в движение сама собой. Взмах… и от громкого хлопка заложило уши. Валерия даже зажмурилась. Что она на этот раз взорвала? Осторожно приоткрыла глаза, боясь обнаружить в клочья разлетевшиеся кресла и диванчики. Но мебель, к счастью, осталась целой. Видимо, приёмы Тоцкого хоть немного сработали. Единственной вещью, которая пострадала из-за действий Валерии был дурацкий цилиндр Ольшанского. Это он схлопнулся, издав этот страшный звук. Теперь головной убор больше походил на нелепую фуражку.

Сам Ольшанский почему-то выглядел страшно довольным. Он снял с головы свою блинообразную кепи и покрутил в руках, всё больше расплываясь в улыбке. Точно ненормальный.

— Наша кровь! — крякнул он самодовольно. — Иди сюда, девочка моя, — раскрыл объятия и двинулся на Валерию.

Она начала отступать, судорожно соображая, чем вызвано такое радикальное изменение настроения Ольшанского.

— Вы что, устроили всё это специально?! Нарочно злили меня, чтобы спровоцировать? Хотели, чтобы я сорвалась? Это была проверка?

— Разумеется, девочка моя. Ух, какая ты сообразительная, чертовка! Чувствуется наша порода, — он всё наступал и наступал со своими распростёртыми объятиями.

Валерия пятилась, не забывая атаковать:

— А слов Тоцкого вам было мало? Он же видел метку собственными глазами.

— Верить Тоцкому на слово я не мог. Он заинтересованное лицо.

В чём заинтересованное? Валерия не поняла, но продолжила атаку.

— Вы хоть понимаете, что провоцировать нехорошо? Вы поступили неэтично!

— А когда это Ольшанские поступали этично? — Он с самодовольной улыбкой покрутил в руке свой блинообразный цилиндр. — Тебе не кажется, девочка моя, что ты тоже перешла границы? — слова прозвучали не с укором, а наоборот, словно похвала. — Вся в меня. Узнаю темперамент.

— То есть вы утверждаете, что вы мой родственник?

— Да. Отец.

А вот и лётчик-испытатель отыскался. У Валерии в голове творился жуткий сумбур. Получается, этот лётчик-залётчик когда-то залетел в земной мир. Там охмурил маму Валерии. А потом преспокойненько улетел обратно. Двадцать лет его не интересовало, что там с дочерью, а теперь вспомнил, что он отец?

— Да я знать вас не хочу! При первой же возможности вернусь домой и забуду о вашем существовании!

— Строптивая, — снова расплылся в улыбке Ольшанский. — В точности, как я в молодости.

— До свидания, — Валерия развернулась, чтобы идти. — Надеюсь, больше не увидимся.

— Увидимся, — без тени сомнения заявил он. — Я собираюсь наверстать те двадцать лет, которые не имел возможности тебя видеть. И, кстати, если что будет нужно, обращайся. Имей в виду, ты наследница огромного состояния.

Валерия всё равно упорно шла к выходу. Слишком была зла на Ольшанского, чтобы клюнуть на его сладкие речи.

— И ещё одно — ты обручена.

А вот это всё-таки заставило Валерию развернуться и посмотреть на Ольшанского круглыми глазами.

— Что значит, обручена?! Заочно, что ли?

Нет, всё-таки у новоиспечённого «папочки» не всё в порядке с головой.

— Можно и так сказать.

Угу. Без меня меня женили.

— Я из земного мира. У нас договорные помолвки — это дикость. Слышать не хочу ни про какого жениха!

— Не хочешь, как хочешь, — с какой-то подозрительной многозначительностью усмехнулся он, — но когда передумаешь, обращайся — познакомлю.

Эту фразу он кинул Валерии вдогонку — она уже выходила из гостевой комнаты.

В расписании на сегодня были только лекции и ни одного практического занятия, что было Валерии на руку. После разговора с Ольшанским настроение отличалось крайней степенью взбудораженности. Не хотелось усиливать эту взбудораженность ещё и неудами, которые на практических занятиях пока неизбежны из-за полного отсутствия знаний.

Первой парой значилась лекция по «Магическим аномалиям». Валерия помнила, что читает этот курс брат ректора, именуемый студентами Свирепым. И, похоже, эту свирепость ей предстояло испытать прямо сейчас на собственном опыте, потому что из-за разговора с Ольшанским она опаздывала. Но переживала Валерия не за себя, а за Тересу, вместе с которой они резвой трусцой направлялись в аудиторию. Компанейская староста не пошла на пару одна — дождалась подопечную, и теперь гнев Тоцкого-младшего может быть обрушен и на неё.

К счастью, Свирепый тоже опаздывал. Валерия и Тереса успели занять места за одной из парт, прежде чем тот вошёл в аудиторию. Что скажешь — с виду не такой уж свирепый. Высокий, бодрый. Лицо живое, взгляд внимательный. Валерия ожидала, что он окажется брюнетом с тёмными глазами. Но Энтони был намного светлее брата, что не мешало ему источать обаяние. Это у них, видимо, семейственное. Интересно, здесь, в академии, все преподаватели такие молодые и привлекательные? Что с бывшим вузом Валерии не так? Там самому молодому профессору было глубоко за шестьдесят.

Энтони объявил тему лекции — магические аномалии на местности. Как оказалось, у каждого участка земной поверхности есть какой-то магический фон. Чаще всего он нейтральный, то есть, проще говоря, никакой. Однако существуют местности, где магический фон положительный. Пребывание в таких местах очень полезно. К сожалению, их в княжестве немного — они используются для строительства больниц и санаториев.