И вот она мчит на всей скорости с девичника Янки. Ей хочется поскорее принять ванную и бухнуться в постель после бурной ночи, а тут еще звонок от злющего Женьки. Уже светает, но еще темно из-за пасмурной погоды. Моросит противный октябрьский дождь. Впереди медленно едет темно-синий фургончик. «Нужно его обогнать поскорее… Что он еле плетется!»

"Мазда" вылетает на встречку… Свет фар выехавшей с перекрестка "Лады" слепит глаза. Таша теряет управление, и ее несет по скользкой дороге… Всего секунда, и все свершилось. Секунда связала судьбы троих незнакомых людей и перевернула все с ног на голову. А потом тишина…

Водитель лады без сознания, но отделался переломами и сильным сотрясением. А вот семнадцатилетняя девушка, дочь водителя, ехавшая не пристёгнутой на переднем сидении, вылетела через лобовое окно. Та роковая секунда стала последней секундой ее жизни...

Таше повезло. Она осталась калекой, но живой. Сдавленные грудой железа ноги больше не смогут ходить, зато она будет жить. Хоть и с бесконечным чувством вины за содеянное, с болезненным желанием вернуть время обратно, с осознанием непоправимой ошибки, с воспоминаниями о серых глазах той девушки, широко распахнутых и застывших в ужасе… Убитой ею девушки.

Таша проснулась вся в слезах. Ей часто снилось то страшное утро, но в осознанном сне все было еще реальнее. Она понимала, что могла все изменить, поменять сценарий сна, но почему-то не смогла этого сделать. Она просто стояла и смотрела. Ее подсознание заледенело от ужаса, как и ее ноги застыли и не могли больше шевелиться.

Девушка решила, что больше ни за что не вернется в то утро ни в памяти, ни в осознанном сне…

Она продолжала целый день проверять, сон это или явь. Даже будильник заводила и каждые полчаса проводила свой неизменный тест на реальность — пыталась встать. В эти моменты она была максимально сосредоточена и старалась сделать все осознанно. А не просто ради галочки. Разумеется, такую сосредоточенность заметил Евсей, который в последнее время много времени проводил с сестрой.

Сегодня он снова заскочил к родным на завтрак. Мама выпекала булочки, одним глазом посматривая мыльную оперу по телеку. Брат с сестрой болтали, как обычно, между собой, сидя за столом. Евсей пил кофе в ожидании маминой выпечки. У Таши дилинькнуло очередное напоминание на телефоне: «Я сплю или нет?», и она сосредоточенно испытывала реальность, снова пытаясь пошевелить неподвижными ногами.

— Ташка, ты какая-то загадочная стала в последнее время… Мне показалось, что Денис привел тебя в чувства, но теперь ты опять частенько подвисаешь.

— Подвисаю?

— Ну да! Все время на часы смотришь, оглядываешься по сторонам и лоб морщишь от напряжения… В бассейне как-то странно себя вела в последний раз. Даже Денис заметил. К тебе вернулись боли?

— Нет. Я просто…

— Что? Скажи, не молчи! — придвинувшись поближе к Таше, заговорщицки спросил Евсей, мельком поглядывая на мать, чтобы понять, не слышит ли та их разговора. Но Вера была увлечена сериалом. Таша тоже покосилась на маму и спустя пару секунд заговорила.

— Я просто в эти моменты пытаюсь понять, сплю я или нет, — Таша произнесла эту фразу и ждала реакции брата. Она и не рассчитывала, что тот поймет ее, но ей было любопытно посмотреть, как он отреагирует на ее слова, которые были чистейшей правдой. К тому же девушке безумно хотелось поделиться с кем-то своим невероятным опытом.

— Угу… — хмыкнул Евсей, приподнял одну бровь и сморщил нос, пытаясь понять, разыгрывает его сестра или за этим скрывается что-то серьезнее шутки. — А ты сомневаешься, что ли?

— Ха… Раньше не сомневалась, — хихикнула Таша. — Но только так можно заставить себя проснуться во сне.

Девушка многозначительно, на полном серьезе посмотрела на брата. Тот помолчал немного и, всматриваясь в ее серо-зеленые глаза, вдруг воскликнул:

— Ташкент, ты меня уже пугаешь! Ты сейчас о чем вообще?

— Об осознанных снах. Ева, это крутейший опыт в моей жизни! Ты тоже можешь попробовать!

— Я понял! Это все та закачечича твоя. Ну нет, я всякий шлак употреблять не собираюсь… И тебе пора завязывать с этим.

— Нет, трава оказалась бесполезной. Чтобы во сне понять, что это сон, нужно во время бодрствования приучить свой мозг проверять, сон это или явь, делая что-то невозможное. Тогда в тот момент, когда это случится во сне, ты сможешь понять, что спишь. Понимаешь?

— Кхе, кхе… Не очень.

— Это осознанный сон называется! Когда ты можешь управлять своим сном. Ева, я могу ходить, бегать, бывать везде, где вздумается, с кем захочу. Могу тебя нарядить в костюм девочки-клоуна и заставить танцевать стриптиз.

— Оу, сестренка, ты это… Притормози со своими фантазиями… Ты что? Ты это сейчас серьезно все…? Про осознанные сны…?

— Серьезней некуда. Я узнала, почему меня бросил Женя.

— То же мне открытие. Потому что он мудак!

— Нет. Его заставил отец. Он ведь отказался защищать меня в суде, да? Дело было не в срочных поездках, он отказался!

Евсей откинулся на спинку стула и отвел взгляд в сторону.

— Так и было? Скажи! — Таша напирала на брата и вцепилась в его руку. — Скажи!

— Ну… я не в курсе подробностей, но в общем, да… Он отказал матери и сказал, что вы больше не должны видеться с Сариным младшим.

— Но он ведь все равно навещал меня…

— Да. Мы не возражали. Это ведь не наше желание было… Прости, Таш. Тебе не стало бы легче от этой информации. Женя все равно при любом раскладе не пошел бы против воли папаши, — объяснял Евсей. — Так, погоди. Тебе это приснилось, что ли?

— Я говорила с ним в осознанном сне. Мы все прояснили… Я не держу на него зла. Это его выбор.

— Я думаю, это просто совпадение, родная.

Евсей с жалостью и любовью посмотрел на сестру, погладив ее по плечу. Таша вздохнула и уткнулась в телек. Она и сама до конца не была уверена, что это все было по-настоящему. Но с каждым разом верила все больше.

«Нет. Это точно был осознанный сон. Ева просто не хочет верить… Пока что…», — подумала она.

***

Таша укутала ноги пледом, кое-как умостилась, наконец, в постели, и принялась за «Мастера и Маргариту». Когда-то давно она читала эту книгу, когда еще училась в школе, но совершенно забыла и сюжет, и героев, и Патриаршие пруды, о которых говорила Инесса. Было уже глубоко за полночь, глаза слипались, но ей не хотелось терять эту ночь. Она очень надеялась, что сможет снова увидеть осознанный сон.

«А иностранец окинул взглядом высокие дома, квадратом окаймлявшие пруд, причем заметно стало, что видит это место он впервые и что оно его заинтересовало. Он остановил свой взор на верхних этажах, ослепительно отражающих в стеклах изломанное и навсегда уходящее от Михаила Александровича солнце, затем перевел его вниз, где стекла начали предвечерне темнеть…»[1] — Таша несколько раз перечитывала эти строки, скользя сонным взглядом по строчкам, но сознание куда-то уплывало. Она снова и снова возвращалась к книге, пытаясь сконцентрироваться на описании аллей и прудов, но все сильнее погружалась в сон…